Едва успеваю покончить с омовением, как за дверью начинается суета. Слышны крики слуг, топот ног, а потом в комнату Гретты врывается Рыська и истошно вопит:

— Пожар, госпожа! Пожар! Спасайся, кто может!

Вместе со служанкой в комнату врывается едкий дым, от которого ужасно слезятся глаза. Успеваю порадоваться, что накраситься мы еще не успели.

— Ханна, быстрей на выход! Спасайся! — кричит сестра и сразу выбегает за дверь, подавая наглядный пример.

Мне бы сделать вид, что я напугана. Побежать вместе со всеми наружу, охая и ахая. Но я раздета и мокрая с ног до головы. Пока высушусь и в платье оденусь, пройдет целая вечность. Полуголой бегать по коридорам — нет уж, увольте!

Поэтому, прикрывшись простыней, распахиваю окно и не торопясь, начинаю одеваться.

Как мы и договаривались, Хродгейр устроил фальшивый «пожар». Раскидал по второму этажу пучки подожженного белолиста. Его стебли ужасно дымят, но по-настоящему загореться не способны даже в пламени дракона.

Если все идет по нашему плану, прямо сейчас отчим пытается спасти свой артефакт от пожара, а Хродгейр тайно за ним наблюдает.

Как я и рассчитывала, скоро дым рассеивается. Это полукровка погасил пучки трав и убрал их, заметая за собой следы. Еще пол часа — и от «пожара» не останется даже следа.

Все сочтут этот дым знаком от духов, дружеским напутствием хозяевам вернуться на истинный путь. На этом инцидент будет исчерпан.

Мы уже вчера вечером договорились с Хродгейром, в какое время встретимся в холле. Я не видела его весь день, ведь большую часть дня провела с Греттой в ее покоях.

Сестра заряжена оптимизмом, и этот настрой отражается в блестящих карих глазах и приподнятых уголках улыбчивых губ. Сегодня она выглядит прехорошенькой.

Девушка настолько уверена в себе, что не возражает, даже когда я принимаюсь наводить себе несложный марафет. Закалываю пышные волосы в форме бутона цветка и на губы наношу розовый блеск гуариды. Одеваю платье на чистое тело, а на шею тонкое серебряное колье, мамин подарок. Вот и все. Я готова!

Наступает время садиться в карету, мы с сестрой, приодетые и накрашенные, спускаемся в холл. На входе замечаем двух мужчин, повернутых к нам спиной.

Один из них очевидно отчим. Он нацепил свой мундир советника — наверняка, желает своим импозантным, представительным видом перещеголять сира Крёза. Надо признаться, мундир и правда ему невероятно идет. Подчеркивает горделивую осанку и широкий разворот плеч. Кажется, мама впервые увидела его именно в этом одеянии.

Несмотря на то, что отчим сегодня хорош, второй мужчина его превосходит. Он намного выше. Своим могучим сложением, выправкой и цветом волос один в один напоминает Хродгейра, в остальном же является его противоположностью.

Одет в кольчугу тонкой эльфийской работы. Он явно не беден, опрятен и ухожен. По непринужденным жестам видно, он чувствует себя в своей тарелке даже в обществе отчима. Этот незнакомец так сильно притягивает внимание, что я чуть не слетаю с лестницы, оступившись.

Когда я ойкаю и хватаюсь покрепче за перила, мужчина оборачивается. И, вскоре восстановив равновесие, я… с изумлением таращусь в янтарные глаза стоящего передо мной красавца.

— Хродгейр? Ты?!

— Ты обворожительна, — произносит он с легким поклоном. Восхищения в его глазах, похоже, не меньше, чем в моих.

Я ожидала, что полукровка на званый обед явится в том же виде, что обычно, и теперь никак не могу оправиться от потрясения. Кожа, очищенная от глины, выглядит так… по-человечески нормально! Так вот каков он вне стен замка? Или это разовое исключение в честь сегодняшнего мероприятия? В честь меня? Прежде, чем успеваю прийти в себя, раздается сердитый окрик отчима:

— Ты заставила меня нервничать, Ханна! Мы опаздываем. Это недопустимо.

Едва заставляю себя прикусить язык. Вины моей в опоздании нет. Почти. Сначала случился «пожар». Потом Гретта в последний момент замазала платье ярко-красным фруктовым соком, и нам срочно пришлось искать ему замену. Однако спорить с отчимом себе дороже. Поэтому как всегда, кротко извиняюсь:

— Прости, сир. Это больше не повторится.

— Разумеется, не повторится. Больше я не собираюсь выводить в свет безответственную, расхлябанную девицу! Так что наслаждайся. Это твой первый и последний раз, — и повернувшись к Хродгейру, добавляет ядовито, — Ваш первый и последний раз.

Мы забираемся в карету. Хродгейр с отчимом садятся на одной скамье, мы же с Греттой устраиваемся на противоположной.

Изнутри карета обита шелком. Я давно не ездила в такой роскоши. Мягкие подушки, обитые бархатом сиденья со спинками, куда удобно откинуться во время езды. И даже тряска почти здесь не чувствуется, благодаря специальному устройству кареты и большим колесам.

И все же расслабиться и насладиться комфортом не получается из-за царящего напряжения среди пассажиров.

Новый облик полукровки магнитом притягивает к себе и, даже пытаясь его игнорировать, ощущаю на коже его взгляды.

Гретта тоже подливает масла в огонь. То бесстыже пялится на красавца, сидящего напротив, то наклоняется ко мне, чтобы шепотом признаться на ушко:

— Он огонь, твой нелюдь! Если бы еще не бедный был и чистокровный, так и знай! Ты сегодня лишилась бы жениха, сестрица!