— Геральдина сказала, что ты больна.

Слова мадам прозвучали обвинением. Никакого сочувствия, даже притворного, в ее тоне не было. В голосе звенел неприкрытый упрек, и смотрели на меня, как на преступницу. Словно я была виновата в своей болезни. Как будто могла ее предотвратить.

За всеми этими тревогами я успела забыть про опухоль, растущую в моей голове. Теперь мне о ней напомнили, и по плечам пробежала зябкая дрожь.

— Ты знала о своем состоянии и пыталась его скрыть? Или…

— Не знала.

Взгляд начальницы немного смягчился.

— Что ж, тогда у меня нет к тебе претензий. Но ты же понимаешь: больная работница мне не нужна. Умрешь — и что мне делать? Это же может случиться в любой момент, и я останусь без помощницы.

Какой очаровательный эгоизм. Я даже умилилась.

— Понимаю, — шепнула я и добавила мысленно: «Все понимаю, только спрячьте эту чертову тетрадь наконец в сейф!»

Как назло, мадам принялась бурно жестикулировать, размахивая блокнотом в воздухе и этим нервируя меня еще больше.

— В общем, я буду вынуждена тебя уволить. Не сегодня, разумеется. Мне нужно время, чтобы найти тебе замену.

— Хорошо. — На диване я сидела как на иголках, напряженная и дышащая через раз. Все мои мысли занимала тетрадь. Я смотрела только на нее и думала только о ней.

— Рада, что ты не из тех современных эгоистичных особ, которые чуть что начинают качать права. Уверена, ты найдешь себе отличное место. Вот выпей. — Она налила в бокал вина и сама же его осушила, затем — слава тебе господи! — повернулась к картине, закрывающей тайник. Сняла ее со стены и принялась едва слышно читать заклинание, убирающее силовое поле.

Неужели получилось? От сердца немного отлегло.

Ровно до того момента, как мадам Пим-глоу замерла напротив сейфа и вместо того, чтобы положить блокнот в нишу, взяла и открыла его.

Она открыла блокнот!

Это случилось так неожиданно. Я уже успела поверить в свою победу. Успела вздохнуть с облегчением и обрадоваться, а тут…

И что ей стрельнуло в голову?

Спасение было так близко.

Мышцы живота напряглись, внутренности сковало льдом.

Поймет! Она же сейчас все поймет! Пусть я и попросила Ирвинга накарябать в тетраде парочку фраз, чтобы страницы не были пустыми, мадам Пим-глоу не дура, не слепая и сразу заметит, что почерк чужой! А если еще и вчитается…

О, господи! Что же делать?

Если я немедленно что-нибудь ни придумаю, меня уволят, потом стараниями Арабеллы посадят в тюрьму, где я умру от рака, тем временем Ирвинг отправится доживать свой век в «Развратный лотос».

Мы все поставили на кон и проиграли!

Внезапно я очень отчетливо поняла, что терять мне нечего, а когда терять нечего, это развязывает руки.

Сработал инстинкт. Я не успела обдумать свои действия, не позволила себе поддаться сомнениям — на это не было времени. Все произошло слишком быстро. Тело среагировало раньше разума.

Я словно смотрела на себя со стороны и видела фильм. Фрагментами. Урывками. Отдельными кадрами.

Вот я вскакиваю с дивана.

Вот хватаю со стола бутылку.

Вот обрушиваю эту бутылку на голову мадам Пим-глоу, и та падает, уронив блокнот.

Боже, я ведь ее не убила?

Бесчувственная начальница лежала у моих ног, раскинув в стороны руки и разметав по ковру ярко-рыжие волосы. Бутылка, которой я ее огрела, не разбилась — то ли удар вышел недостаточно сильный, то ли плетение из лозы укрепило стекло.

Это хорошо или плохо?

А если мадам сейчас очнется?

А если не очнется никогда?

Паникуя, я опустилась на колени и внимательно оглядела свою жертву: крови не видно.

Поднесла палец к ее носу: дышит.

Дышит — значит, может прийти в себя в любую минуту.

И тут я вспомнила о сонном зелье, спрятанном в кармане под баской. На дне флакона оставалось всего пару капель, но их должно было хватить.

Дрожащими пальцами я вытащила из складок ткани пузырек с золотистой жидкостью и вылила содержимое начальнице на язык.

Уф. Все, отступать поздно. Мосты, как говорится, сожжены. Теперь надо скорее читать заклинания и освобождать курто. А потом — Дырявые горы, Ведьма-Отшельница, родной мир.

Выскользнув за дверь, я нос к носу столкнулась с каким-то мужчиной. Эльф. Это был эльф Зайка. От неожиданности я так испугалась, что едва ни вскрикнула.

— Извините, все в порядке? — раздался взволнованный голос.

«А ведь этот курто на моей стороне, — подумала я. — И может быть полезен».

Схватив парнишку за плечи, я приблизила свое лицо к его лицу и лихорадочно зашептала: