— Удобство, принципы… Да все что угодно! Этот народец не отличается сентиментальностью.

— Ты никогда не любил сопротивляемость.

— Просто не доверяю тому, что нельзя подсчитать или измерить.

— Тогда я вынужден буду тебя разочаровать, — вдруг обернулся Ффо, показав собеседнику красные от недосыпа глаза.

— Разочаровать в чем?

— В этом деле необходима обстоятельность, — слегка улыбнулся Ффо, — И никакой поспешности.

— Валяй, — прыснул Фальх, уже начавший задумываться над тем, чтобы выпить виски после вина.

Просторная комната освещалась плохо. Несмотря на то, что одна стена отсутствовала, прозрачное стекло практически не пропускало солнечные лучи. Рассеянный свет лениво рассекал пространство, изредка озаряясь возникающими где-то вдалеке небесной выси разноцветными всполохами. Густой ковер пушистых облаков застилал выступающие скалы. Обволакивающий здания легкий туман не обошел и академию. Природный фильтр из водяной взвеси кое-где подмерзал, образуя на стеклах причудливые ледяные узоры. Сегодня ничего, кроме обволакивающей, спокойной загадочности вершин разглядеть было нельзя.

— Тебе налить? — услужливо задал вопрос Фальх, который, руководствуясь всеми правилами приличия, должен задавать хозяин.

— Нет, спасибо.

Взяв бутылку крепкого виски с заваленного канцелярией стола, Фальх начал искать глазами подходящую емкость. Прозрачный стакан, стоявший рядом и явно неоднократно использовавшийся, оторвать от заляпанной чем-то сладким поверхности он так и не смог.

В углу замерла парочка казенных фикусов. Видимо, они давненько не поливались, ибо один из них уже успел засохнуть. На простеньком столе среди ячеек памяти затерялись парочка бумажных книг из местной исторической библиотеки. На белых страницах чернели аккуратные печатные буквы.

— Тех данных, что ты мне предоставил — недостаточно, — сказал Анноэф, глядя, как книги все больше увлекают внимание собеседника, — Я должен лично встретиться с каждым из землян.

— Сейчас гон. Они недоступны, — Фальх протянул руку и кончиками пальцев дотронулся до белоснежной страницы большого двухтомника, — Я не всесилен, когда речь идет о Высших.

— Ведешь себя так, будто тебе все равно, — Анноэф со звоном поставил чистый стакан прямо перед носом Фальха и удалился к дальней стене.

— Не люблю нервничать там, где связан по рукам и ногам. Это бессмысленно.

Опустившись на кушетку, подозрительно близко прильнувшую к массивной прозрачной стене, Анноэф блаженно потянулся. Разноцветный вязаный плед торчал из-под тощего жилистого тела, практически полностью валяясь на полу. Длинные ноги временника не умещались на кушетке, свисая с его края, словно две обутые в тапочки кочерги.

Последовав примеру Анноэфа, Фальх плюхнулся в мягкое кресло, стоявшее рядом со столом. Чудом не расплескав наполненный виски стакан, он размял шею. Последнее время выдалось напряженным. Ученый всегда чувствовал дискомфорт, когда попадал в поле зрения Азари.

Широкие картины безразлично взирали на усталость тихого вечера с серо-голубых стен. На вполне осязаемых полотнах раскинулись вовсе не Марсианские красоты. Даже человек, далекий от ботаники и геологии сразу мог заметить, что на них была Земля. Это читалось в изгибах гор, взглядах животных и цвете моря. Бирюзового моря.

— Тогда будем работать с тем, что останется, — Анноэф положил руки за голову, — Не боишься, что с гона может кто-то не вернуться?

— Шоу бизнес слишком жаден, чтобы убить всех.

— Хватит и того, что он может убить одного. Но именно того, кто нужен.

— Я же сказал — волноваться бессмысленно.

— Оптимизма тебе не занимать, — усмехнулся Анноэф, — Начнем с того, что это не простой прыжок в прошлое на пару десятков годочков. Четыреста лет — это не шутки.

— Я все понимаю. Нюансов много…

— Нюансов? — изумленно выдохнул Анноэф, — Нужно будет рассечь не только время, но и пространство. Это требует очень много энергии.

— Что-то мне подсказывает, и не только ее…

— Думаешь, у нас есть право на ошибку? Отправить в прошлое того, кого Марс не выбирал — очень рискованное предприятие.

— Я надеялся, что ты мне в этом поможешь, — голос Фальха стал немного скрипучим.

— Боюсь, я не смогу выступить в качестве транзитера, — Анноэф, сгорбившись, сел на кушетку и скрестил длинные костлявые пальцы, — Марс был благосклонен, но даже этого недостаточно. Двести семьдесят четыре года вспять. Это — мой предел.

— Земных?

— Конечно.

— Эх! — Фальх откинулся на спинку кресла и посмотрел на усеянный треугольными лампами потолок, — Ты убиваешь во мне всякую надежду.