Герцог взмахнул крыльями и направился в замок, как вдруг увидел целое факельное шествие. Их было так много, что они растянулись аж до третьего поворота, напоминая целую вражескую армию.

Факелы двигались аккурат по направлению к замку. Им оставался еще один поворот, прежде чем они войдут во внутренний двор.

Первой мыслью Бертрана была: «Нам объявили войну!». Поэтому он ускорился. Нужно успеть отдать приказ закрыть ворота!

– Закрыть ворота! – крикнул герцог, демонстрируя все гостеприимство, на которое был способен.

Огромные зубцы массивной решетки под звон цепи впились в землю. Ворота закрылись, словно огромная пасть.

Прищурившийся Бертран стоял посреди двора, видя, как из-за поворота показались первые огни.

Они неумолимо приближались, пока герцог мысленно готовился к обороне. У него было много вопросов, кто это вознамерился на него напасть. Грешным делом он подумал даже на короля.

По мере приближения войска стало понятно. Все они были Бертрану до середины бедра. В маленьких бледных и сморщенных руках они держали факелы.

– Нам нужен герцог! – послышался скрипучий и противный голос.

– Это я, - усмехнулся Бертран, удивляясь все больше и больше. Жадные цверги никогда не выходили на поверхность. А тут прямо целое войско.

– Значит так, - объявили цверги, светя факелами. – У нас есть девушка.

О ком идет речь, герцог понял сразу, как только увидел знакомое платье. Ее несли на руках сразу десять цвергов. Она была связанной, с кляпом во рту.

Бертран, как и многие люди, были уверены, что цверги почти слепые, раз живут безвылазно в темноте своих переходов и пещер.

– Я думал, что вы слепые, - усмехнулся Бертран, глядя на маленькое войско.

– Мы просто часто моргаем! – огрызнулся один из цвергов, стоящий впереди. «Предводитель!», - подумал герцог, прикидывая, куда бы его послать. Со своими сокровищами расставаться он не хотел.

Но его тревожный взгляд смотрел на связанную жену. «Она хоть живая?», - внезапно подумал Бертран, и понял, что беспокоится, поскольку Пять Мешков не подавала признаков жизни.

– И что вы хотите за нее? – спросил герцог, прикидывая, сколько он может отдать. Конечно, денег у него было много. Но цверги издревле слыли очень жадными! И даже в сказках было ясным по белому сказано. Торговаться с цвергами опасно.

– Три мешка золота! – объявил предводитель.

– А почему так мало?
– усмехнулся Бертран, не сводя взгляда с супруги. Он знал, что соглашаться на любое предложение цвергов всегда чревато. Ему было не жалко лишнего мешка золота, но у цвергов во всем был подвох. И нужно выяснить, в чем он, перед тем как на что-то соглашаться!

Его взгляд снова скользнул по жене. Ну, раз связали, то живая! Но почему она так безвольно лежит? Бертрану это не нравилось.

– Четыре мешка золота!
– повторил предводитель так громко, что цверги заволновались.

– Нет, - мотнул головой Бертран. Четыре мешка золота это был, конечно, мизер, по сравнению с тем, что лежало у него в сокровищнице. Но герцог решил подождать. Пока что подвоха не было. В сказках цверги всегда начинали торг с маленького. И если человек соглашался, то ему в придачу прилетало что-то вроде «отдашь то, о чем еще не знаешь!» или «отдашь то, что первым на дороге увидишь!». Если человек не соглашался, то цена поднималась. И как только жадность цвергов была с лихвой компенсирована, они забывали про условия и просто забирали деньги.

– Четыре! – напомнил цверг.

С одной стороны честь требовала выкуп за герцогиню посолидней. Его же засмеют, если узнают, что он ее выкупил за четыре мешка золота, как лучшую племенную кобылу! Но жадность требовала у чести поумерить аппетиты и была согласна расстаться с двумя мешками.

– Пять мешков, - произнес Бертран.

– Пять? – переглянулись предприимчивые и жадные цверги. – Пять мешков?

– Да, пять, - произнес герцог. – И чтобы я вас больше не видел.

Среди цвергов послышались волнения. Предводитель стоял и о чем-то усиленно думал. «Думают, что всем не хватит!», - решил Бертран. – «Жадные карлики!».

– Хорошо, пять, - произнес предводитель.

Бертран развернулся и направился в сокровищницу. Он взял первый огромный мешок и потащил в сторону ворот. Стоило ему донести мешок, как он увидел, что возле ворот никого нет.

Зато стоят пять мешков, на которых лежала Пять Мешков.

– Погодите, - удивился герцог. – Это они что? От себя отрывали!

Поверх пяти мешков и Пять Мешков лежала записка с каракулями, а сверху золотой зуб: «Четыре с половиной. Все, что у нас было!».