Но больше всего путешественницу между мирами поразило спокойствие своей старшей спутницы.

— Сидите прямо, госпожа гостья, — велела та, казалось, абсолютно не замечая самобичевания служанки, продолжавшей лопотать что-то о своей вине и неизбежном наказании.

И только когда Платина вновь уставилась в блестящий металлический диск, монашка небрежно бросила:

— Уймись, Усуя. Я сама захотела заплести косу госпоже гостье. Никуда тебе идти не нужно, и нечего зря беспокоить мою старшую невестку.

— Да, госпожа Амадо Сабуро, — всхлипнула служанка.

— Ступай, занимайся своими делами.

— Слушаюсь, госпожа Амадо Сабуро, — Усуя бодро вскочила и, не переставая кланяться, скользнула за ширму, появившись оттуда с ночным горшком в руках.

Когда она вышла, Ия, не справившись с любопытством, поинтересовалась:

— Госпожа Сабуро, служанка вроде не сделала ничего плохого. За что же она просила себя наказать?

— За то, что нарушила приказ старшей госпожи, — спокойно ответила собеседница, вплетая в конец косы оранжевую ленточку.

— Простите, Сабуро-ли, но я не поняла чем? — недоуменно пожала плечами девушка.

— Ну как же, Платино-ли? — довольная монашка посмотрела в зеркало, и там их взгляды встретились. — Вчера старшая госпожа приказала ей заботиться о вас, а сегодня эта девчонка принесла воды и пропала. Наверное, ходила к госпоже-наложнице Анно или болтала с кем-нибудь из слуг. Хотя должна была помочь вам одеться, причесать и только после этого принести завтрак. Она же ничего из этого не сделала. Вот и перепугалась, когда увидела, как я сама заплетаю вам косу. Небось, подумала глупая, что я рассердилась и собираюсь пожаловаться на неё старшей госпоже. Она слуг в строгости держит, и ей такая небрежность очень не понравится.

— А вы действительно ей об этом расскажете? — спросила Ия, поднимаясь с табурета и думая, что её спутница не так добра и снисходительна, как хочет казаться.

Усуе наверняка пришлось разрываться между своей постоянной госпожой и гостьей, которая вчера пришла, сегодня ушла, а с наложницей ей жить дальше. Ясно, что служанка не могла везде успеть. Монашка могла бы войти в её положение и предупредить Ию о том, что с причёской лучше немного подождать. Однако вместо этого Сабуро напугала бедную девчонку до икоты.

«Проблемы слуг хозяев не волнуют», — мысленно хмыкнула про себя путешественница между мирами.

— Нет, конечно, — грустно усмехнулась сестра начальника уезда. — Милосердной Голи не понравится, если кто-то пострадает от моих слов. Но вам надо иметь ввиду, что подобная распущенность слуг совершенно недопустима!

Она строго посмотрела на свою молодую спутницу.

Слегка смутившись, та села за стол, подумав: «Вот ещё одна сторона местной реальности».

Без аппетита позавтракав всё тем же рисом, но с кусочками солёных овощей, девушка стала ждать, когда же хозяин дома изволит её принять.

Когда заплаканная Усуя унесла посуду, Амадо Сабуро принялась читать лекцию о том, как благородная госпожа должна вести себя с чужими слугами.

Перво-наперво следует помнить, что они не заботятся о ней, а лишь выполняют приказ своего господина. Во-вторых, к их проступкам следует относиться более снисходительно, чем к провинностям своих слуг, чтобы не доставлять неудовольствия их господину. В-третьих, если за своих людей благородный человек отвечает перед собой и Вечным небом, то у чужих слуг есть свой хозяин.

Неизвестно, какие ещё откровения ожидали Платину, но тут в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошла жена начальника уезда, сразу же наполнив комнату терпким запахом благовоний.

Поднявшись со своих мест, гостьи поприветствовали её почти хором:

— Здравствуйте, Азумо-ли, здравствуйте, госпожа Сабуро.

— Здравствуйте, дорогая золовка, и вы, госпожа гостья, — любезно улыбаясь накрашенными губами, женщина, шурша шёлком бело-зелёного платья, проследовала к столу.

Головку большой золотой шпильки, торчавшей из затейливой причёски супруги хозяина дома, украшала крупная жемчужина, а ещё четыре маленьких свисали на тоненьких цепочках, покачиваясь при ходьбе.

На фоне чёрных, явно крашенных волос ярко выделялись ещё несколько тонких шпилек с разноцветными камешками.

— Как спалось, Амадо-ли? — спросила женщина, грациозно опускаясь на табурет.

— Как дома, дорогая невестка, — ответила монашка, занимая место напротив.

— Благодарю за гостеприимство, госпожа Сабуро, — поклонилась Ия, когда снисходительно-царственный взгляд дамы наконец-то остановился на ней. — Здесь тепло и очень уютно.

Холодно кивнув Платиной, жена начальника уезда вновь обратилась к её спутнице.