– Ты мне скажи сначала, что там, в сумке?
– спросил Самандар, вешая полотенце у изголовья койки.
– Может ты и из деревни привез книжки вместо гостинцев?

Джамилю не верилось, что Самандар так и не заглянул в сумку. Он испытующе посмотрел на друга:

– Будто, не проверил?

– Нет, клянусь тобой, нет!

– Так тебе и поверили!

– Сумка твоя?

– Нет, Таира.

Самандар устремил свои узенькие глазки на деревенского друга Джамиля.

– Так это и есть Таир? Все-таки привез... А где его саз*? Ты же говорил, что он ашуг**.

______________ * Саз - струнный музыкальный инструмент. ** Ашуг - народный певец-сказитель.

– Не взял с собой. Если Баку придется ему по душе, то и саз будет здесь.

Вначале они разговаривали тихо, почти шепотом. Но через некоторое время, сами того не замечая, начали говорить громко. В комнате стало шумно. Разговор мог бы принять любое направление, но Самандар снова завел речь о гостинцах, которыми, как он полагал, были набиты и переметная сумка, и чемодан. Предвкушая сытный завтрак и поглаживая живот, он улыбнулся и многозначительно подмигнул Джамилю. Соскочив с постели, Джамиль быстро оделся. Затем он вынул из чемодана слоеные лепешки и куски жареной баранины и начал раскладывать их на маленьком столике, покрытом газетой.

Глаза у Самандара заблестели. Схватив лепешку и большой кусок баранины, он начал есть, прохаживаясь из угла в угол, громко стуча по полу коваными каблуками сапог. Покончив с одной порцией, он тотчас же принялся за другую. Лепешка хрустела у него на зубах, он торопливо жевал, причмокивая губами.

– Послушай, тут, кроме тебя, еще есть люди, - заметил Биландар, когда Самандар протянул руку за третьей лепешкой - Надо бы знать меру!

Повеселевший Самандар громко расхохотался.

Его смех разбудил Таира. Спросонья тот непонимающим взглядом уставился на толстяка, но, сообразив, где находится, улыбнулся, сверкнув ровным рядом перламутровых зубов.

– Прости, брат, я, кажется, разбудил тебя, не дал выспаться! извинился Самандар.

Он с простодушной прямотой взглянул своими смеющимися глазками на Таира и после минутного молчания добавил:

– Баку всем хорош и устраивает меня вполне. Только вот не хватает жирной бозартмы*. Мать, бывало, поставит мне большую миску - ешь, сколько душе угодно...

______________ * Бозартма - национальное блюдо из баранины.

Словно завидуя аппетиту своего друга, Джамиль спросил:

– Не насытился еще?

Самандар покосился на Джамиля и покачал головой:

– Вот это уж ни к чему.

И выражение лица, и обиженный взгляд его словно говорили: "Ты бы сказал лучше, что все это вынул из чемодана для меня и только для меня".

– Все, что видишь на столе, - твое, - сказал Джамиль.
– Только сомневаюсь, чтобы ты смог съесть все это.

Самандар обрадовался, как дитя, и протянул правую руку Джамилю:

– Спорим?

– Идет! Но если не съешь, прочтешь "Гурбан Али-бека"* и расскажешь мне содержание.

______________ * Один из рассказов Джалиля Мамед Кули-заде.

Довольный поставленным условием, Джамиль с готовностью протянул руку и со всего размаху хлопнул по мягкой и пухлой ладони Самандара. Тому только этого и надо было. Решив воспользоваться редким случаем насытить свой ненасытный желудок, он подвинул к себе несколько больших кусков мяса и с прежним аппетитом принялся за еду.

Таир лежал на кровати, закинув руки за голову. Из рассказов Джамиля он уже знал кое-что о Самандаре и теперь глядя, как быстро толстяк работает челюстями, подумал: "Этот не станет утруждать себя чтением. Лопнет, а куска не оставит".

Полежав еще немного, Таир приподнялся, спустив ноги с кровати, оделся и, достав из кармана половинку расчески, зачесал назад свои длинные черные волосы.

Товарищи с любопытством вначале, а потом уже с беспокойством следили за каждым движением Самандара. Джамиль не выдержал и опустил руку на плечо толстяка.

– Черт с ним, с нашим спором, если даже ты выиграешь!
– сказал он серьезно.
– Я боюсь, дружище, что ты объешься и заболеешь, а виноват буду я.

Самандар, продолжая жевать, ничего не ответил.

Джамиль взял полотенце и вышел из комнаты.

А когда он вернулся, Самандар тоскливо смотрел на последний кусок баранины.

– Ну, как?
– обратился к нему Джамиль.

Самандар поднял вверх обе руки:

– Сдаюсь!.. Клянусь аллахом, зря только наговаривают на меня, будто я такой обжора. Правду говорят:

"Овце выпустит кишки шакал, а свалят на волка".

Все засмеялись.

– Не отчаивайся!
– поспешил успокоить его Джамиль.
– С такой жирной бараниной не справился бы и сам Гурбан Али-бек.