Лаура воззрилась на нее, изобразила на лице столь же милую, сколь и фальшивую улыбку, и доброжелательно произнесла:

— Не ругайся, дитя. Твое желание исполнится. Ты вскоре встретишься с темным властелином Свиностасом Ужасающим. И тогда он решит твою дальнейшую судьбу. А сейчас мне хотелось бы поговорить с твоим спутником.

— Нет уж! — отрезала Злюка. — Это мой ручной человек. Тебе я его не отдам.

— Я его не отбираю, — мягко заверила Лаура. — Мне просто нужно с ним поговорить.

Злюка какое-то время обдумывала просьбу, а затем сдалась.

— Ладно, — решила она, — можешь с ним поговорить. Потом. Только он у меня неразговорчивый. И не вздумай кормить его с рук. И чесать за ушком. И заставлять его вылизывать свои грязные ноги. Это могу делать только я.

— У меня такого и в мыслях не было, — заверила ее Лаура, после чего повернулась к Стасику и прошептала. — Ну, что, Свиностас, вот и пробил час твоего дебюта в роли темного властелина. Я подготовлю твое одеяние, а дальше уж ты сам. Посмотрим, удастся ли тебе произвести впечатление на эту девчонку.

— Я не уверен, что смогу, — пискнул Стасик. — Мне нужно время.

— Его нет, Свиностас, — зловеще проронила Лаура. — Армия Ангдэзии уже идет по твою душу. Либо к ее приходу ты станешь темным властелином и успеешь собрать войско, либо можешь прямо сейчас попросить свою демонессу испепелить себя дотла. Потому что попадать в плен к добрякам тебе никак нельзя. Понимаешь, Свиностас? В плену тебя будет поджидать кое-что хуже смерти. Значительно хуже.

Стасик понимал. Все понимал. В частности и то, что проситься в туалет слишком поздно — он в любом случае не успеет до него добежать.

Злюка была недовольна. Она рассчитывала если не на теплый прием с банкетом и хором евнухов, то хоть на какое-то минимальное уважение к собственной персоне. С ней же обошлись как с бродягой или хуже того — с пленницей. Именно так. Красивая блондинка, держащаяся подчеркнуто вежливо, проводила ее в одну из комнат крепости. Точнее — развалины, потому что крепостью это сооружение перестало быть много лет или даже веков назад. А когда Злюка вместе со своим ручным паладином вошла внутрь, белобрысая волшебница быстренько закрыла выход магическим барьером.

— Эй, что за дела? — возмутилась Злюка. — По какому праву меня, саму….

Тут она прикусила себе язык, чтобы не выболтать собственное неоднозначное происхождение. Кто его знает, как отнесется местный контингент к известию, что она приходится дочерью императору Дакросу? Вдруг им взбредет в голову использовать ее в качестве заложницы. Номер, конечно, будет заведомо дохлый. Ради одной из своих дочерей Дакрос даже не почешется. Скорее всего, он уже забыл о ее существовании. Но ведь здешние функционеры об этом не знают.

— Тихо, тихо, — фальшиво улыбаясь, ласково посоветовала Лаура. — Это для твоего же блага. В крепости небезопасно. Для тебя лучше побыть здесь, пока Свиностас не сочтет возможным принять тебя.

— Так он тут? — спросила Злюка. — Темный властелин Свиностас обитает в этой развалине? Я думала, у него собственная цитадель с пятью башнями. И в каждой башне по три камеры пыток.

— Внешность обманчива, — не переставая улыбаться, пояснила Лаура. — Темного властелина судят не по числу башен. Отдыхай.

— Эй, а если мне понадобится выйти?

— Для чего, к примеру?

— Да по нужде, хотя бы. Сердцу не прикажешь, а кишечнику и подавно.

Лаура указала пальцем в угол комнатушки. Там стояло старое грязное ведро.

— Я тут, как бы, не одна, — насупилась Злюка, кивнув на тихонько стоящего у стены Андиса.

— Ничего страшного, — сказала Лаура. — Я уверена, что твой друг тактично отвернется.

У Злюки было что еще сказать этой напыщенной курице, но та захлопнула дверь и удалилась. Когда ее шаги смолкли в коридоре, Злюка предприняла попытку проникнуть сквозь барьер. Не вышло.

Она оглядела комнату. Ну, точь-в-точь тюремная камера. Не хватало только решетки на окошке. Та, по правде, и не требовалась. Оконце было очень узким, и располагалось под самым потолком. Даже тощая Злюка не сумела бы протиснуть сквозь него свое тело.

Какое-то время гостья (или пленница) развлекала себя дрессировкой своего питомца.

— Сидеть! — приказывала она.

Андис послушно падал на колени и складывал руки на груди.

— Лежать!

Андис калачиком сворачивался на полу возле ее ног.