Никитич поднялся, пошел к дверям.

– А вы, - сказал я племяшам, вцепившимся в ружья, - до команды не встревайте. В бой не рвитесь. Мы будем их класть, а ваше дело - в наручники брать. Все ясно?

Вроде все.

Я выглянул в окно.

Никитич стоял в центре компании, что-то азартно, жестикулируя, объяснял. Не забыл бы текстовку.

Не знаю - забыл, не забыл, а чуть всю разработку не спутал. Видно, один из парней что-то не то сказал - вдруг размахнулся Горшеня от души и вмазал ему кулачищем прямо в нос. Тот опрокинулся на спину, задрав ноги, а Никитич зайцем помчался к дому.

Но получилось нормально.

Псы алчные не одновременно врубились и бросились вдогон, вытянувшись в цепочку. Так и вбегали в дом, друг за другом. Так по очереди и ложились на пол. Вернее - падали.

Первого свалил участковый, второго - водитель, третьего- племяш прикладом и сразу выскочил во двор за четвертым. Тот, видно, не сразу его послушался, и племяш стал его поднимать, ногами. Ну, теперь он вообще долго не встанет.

Полюбовавшись в окошко на это доброе дело, я распорядился вытащить троих во двор, до комплекта с четвертым. Там мы их сцепили попарно наручниками (племяши не сдержались - отходили попутно по ребрам, впрочем, куда придется) и пошли допивать водку. За победу. Пусть локальную, но убедительную.

Я вынул из вражеской машины - хорошая такая новенькая япономарка, не разбираюсь в них - ключи и документы. Ключи отдал Никитичу.

– Тебе. В качестве частичной компенсации за материальный ущерб. А за моральный - еще впереди. Завтра приезжай в Горотдел, спросишь Галкина - это наша ГАИ. Он оформит машину на тебя, выдаст новые документы и номера.

– Зашевелились козлы, - подал голос тот племяш, что любил в окошко глядеть.

– Запрягай, Никитич, - сказал участковый.

– Сеня, бежи за кобылой, она там, за огородом, на лужке.

Мы вышли во двор. Парни уже сидели на земле и каждый свободной рукой держался за больное место на голове.

– Ну ты мудак, Горшеня!
– завыл, видимо, старший по команде, увидев фермера.
– Ты что наделал? Ты уже вчера труп. Но мы сперва баб твоих опять пере... и дом твой спалим. А тебя на угольках живьем поджарим...

– Когда?
– спросил я заинтересованно.

– Как только - так сразу!
– выпалил в праведном гневе.

– Не успеешь, - подосадовал я.
– Завтра вас расстреляют. Или повесят.

– За что?

– За мат в строю.

Мы отправили телегу с участковым и задержанными на полянку, а с водителем поехали за Качком. Он, как объяснил мне Зайцев, жил неподалеку, в небольшом поселке, бывшем военном городке.

Жил, однако, неплохо. Отстроился, озаборился капитально- все красиво, добротно и надежно. На политые потом и слезами крестьянские денежки.

Остановились у резных, под крышей с двумя петушками, ворот. Посигналили.

Сперва из окна, а потом из филенчатой калитки выглянула молодая женщина в шортиках и маечке.

– Хозяин дома?
– спросил я, не выходя из машины.

– Дома. Позвать или зайдете?

– Да чего заходить, мы на минутку, проездом.

– Как знаете.
– Она повернулась и, равнодушно шлепая задниками домашних туфель, пошла в дом.

– А у нас наручников больше нет, - вспомнил водитель.

– Да хрен с ним, куда он денется.

– И то верно, - он выкинул в окно окурок.
– Идет. Из-за стола вытащили, - с удовлетворением.

Качок - по кличке и внешности - вышел из калитки, не торопясь, дожевывая, подошел к нам. Без всякого удивления и беспокойства при виде милицейской машины.

– Здравствуйте, - сказал я с приветливой озабоченностью.- Не знаю, как вас величать...

– Казанцев, - он проглотил дожеванное. Протянул мне руку.

И я что же? Пожал ее в ответ.

– Рязанцев.
– Открыл, перегнувшись, заднюю дверцу.
– Сядьте на минутку, два слова - на улице неудобно.

Он понятливо кивнул, забрался в машину.

– Вы про полковника Сергеева слышали?

– Слышал, - сморщился, будто проглотил не лакомый кусок, а дохлую муху.

– Он ваших ребят сегодня взял. Надо выручать.

– Ты от Семеныча, что ли? Сам-то он где?

– На даче, блин. Поедем, что ли?

– Надо ехать. Переоденусь только.

– Оружие есть? Возьми на всякий случай.
– Это я прямо сейчас придумал, чтобы потом не искать.

Он кивнул и потрусил к дому.

– Машка!
– услышали мы, - одеваться!

– Уважают вас бандюки, - усмехнулся водитель, - слушаются.

– А то!

Вернулся Качок Казанцев, сел в машину.

– Едем прямо в Горотдел, - сообщил я планы.
– Из моего кабинета звякнем Семенычу на дачу.