– Пока еще нет,- еказал Боб,- но того и гляди обручится с Джеком Уэйлсом. Мешок денег, рост семь футов и отличные усы, как положено военному летчику.

Я рассмеялся.

– Знаю я этот тип,- сказал я.- Я кладу таких на обе лопатки одной левой. К тому же мое поклонение носит чисто эстетический характер.- Даже для меня самого это прозвучало не слишком убедительно, но я почувствовал, что мне хотят отвести место жалкого побирушки у черного крыльца, смиренного вздыхателя, издали поклоняющегося своему кумиру.

Когда мы вошли в артистическую уборную, там уже собралась уйма народа. Это была узкая комната с бетонным полом и длинным столом, над которым висели зеркала.

Приятно пахло табаком, гримом и здоровым потом чистых сытых людей.

Сьюзен уже разгримировалась и стирала с лица остатки кольдкрема. Я был приятно поражен, увидав, какая белая и нежная у нее кожа.

– Это Джо Лэмптон,- сказала Ева.- Он приехал сюда из Дафтона, ни больше, ни меньше. Ему чрезвычайно понравился спектакль.

– Особенно вы,- сказал я. Рука у нее была мягкая и теплая, как у ребенка, и мне очень не хотелось выпускать ее из своей, но это было бы жалким приемом в стиле зомби – попыткой пообедать одной закуской, и я продлил рукопожатие лишь на секунду.

– Ну, я не так уж замечательно играю,- сказала она. Я стоял совсем рядом с ней, но должен был напрягать слух, чтобы разобрать слова. Когда Сьюзен смущалась, голос у нее падал почти до шепота.

– Если бы я знал раньше, я бы принес вам цветы,- сказал я.

Темные ресницы опустились, она на секунду потупилась. Только очень невинная девушка может не показаться при этом смешной, но у Сьюзен это получилось так естественно и непроизвольно, что я был растроган почти до слез.

– Если бы вы знали раньше? Что именно?

– Если бы я знал, что вы так красивы.

На блузке у нее была расстегнута лишняя пуговка. Сьюзен перехватила мой взгляд, но не застегнула ее. Я счел это добрым знаком, хотя и понимал, что все произошло непреднамеренно.

– Поедем с нами в кафе, малютка,- предложила ей Ева.

– Я бы с радостью, но мы с Джеком обещали вернуться домой к ужину.

– Захватите с собой и Джека,- сказал Боб.- Я хочу объяснить ему, как лучше осветить сцену, а то у него «заря как гром приходит»*. Это, может быть, и великолепно для Бирмы, но никак не годится для Англии.

– Вы чудовище,- сказала Сьюзен.- Это была такая славная, симпатичная заря.- Она говорила о заре так, словно речь шла о какомто уютном домашнем животном.

Они заспорили, и в это время появился Джек Уэйлс. Я узнал его мгновенно, как только увидел. Свои «летные» усы он носил с необходимой долей небрежности. Это украшение указывало на то, что во время войны он был офицером. Именно по этой причине я не носил усов. Если вы позволите себе отпустить усы, прежде чем будете произведены в офицеры, на вас станут смотреть так, словно вы надели мундир или орден, не имея на то никакого права. Больше всего меня раздосадовало то, что Джек был шире меня в плечах и дюйма на четыре выше. У него было довольно приятное мужественное, хотя и грубоватое лицо, и уж конечно, злобно подумал я, он знает цену своей наружности.

– Привет, Сью,- сказал он и поглядел на свои часы.- Точно девять ноль ноль.

Операция под шифром «Ужин» сейчас начнется.- Он рассмеялся, очень довольный своей шуткой.- Черт побери, какая тут духота. Не понимаю, как это ты выдерживаешь, Сью. Он окинул меня внимательным взглядом.

* Из стихотворения Киплинга «Мандалей».- Прим. ред.

– Это Джо Лэмптон,- сказал Боб.- Знакомьтесь – Джо Лэмптон, Джек Уэйлс. Вы должны найти общий язык. Ведь вы оба были отважными соколами, не так ли?

Джек рассмеялся и протянул мне свою огромную окорокообразную ручищу. Он сделал попытку основательно стиснуть мою руку, но и я не сплоховал.

– Не знаю, как вы,- сказал он,- а я рад, что это позади. Летать, конечно, интересно, но когда в тебя стреляют, это портит всякое удовольствие.

– Что верно, то верно,- сказал я.- Хотя и удовольствие летать мне тоже в конце концов приелось.

– Вы все какие-то пресыщенные,- сказала Ева.- Можно пригласить вас выпить с нами, Джек?

– Ужасно жаль, но вы знаете, как папаша Браун помешан на пунктуальности,- ответил тот.- В другой раз какнибудь мы будем в восторге. Вернее, я буду в восторге,- он утрированно подмигнул Еве.- Остальные нам не нужны. Только вы и я, вдвоем, идет?

Мы все слушали его так, еловно некий член королевской фамилии соизволил всемилостивейше объяснить нам, что другие дела не позволяют ему, к сожалению, присутствовать на открытии благотворительного базара, но он надеется, что какнибудь при случае… Когда он и Сьюзен покинут нас, мы сразу должны будем почувствовать образовавшуюся пустоту… Они вернутся к уготованному им теплу, роскоши и веселью, а мы останемся при своих холодных, унылых буднях…

Я не стал, как Ева, упрашивать их, хотя почему-то был уверен, что Сьюзен предпочла бы отправиться с нами.