— Значит, они обращаются с тобой нормально? Никаких проблем? — Рук толкает, его колено подпрыгивает под столом так сильно, что я боюсь, что он может опрокинуть все это.

— Я в порядке. От новых лекарств меня немного тошнит по утрам, но в остальном я в порядке, — отвечает Сайлас, глядя ему в глаза. — Как я и говорил последние десять раз, когда ты меня спрашивал.

Это вызвало усмешку у Алистера, который молчал с тех пор, как мы вошли в дом. — Рад тебя видеть, парень, — говорит он с натянутой улыбкой.

Я сижу неподвижно, пока они догоняют друг друга, просто паря рядом с ними, пока они разговаривают и легкомысленно шутят о пустяках. Сайлас, как и я, мало говорит и еще меньше показывает. Все как раньше, когда мы все ездили по вечерам в Клифф.

Если бы я очень постарался, то смог бы убедить себя, что трагедия, которая пробила себе дорогу в нашу жизнь, была ненастоящей, и мы снова стали старшеклассниками.

Но жизнь так не работает. Она всегда как-то изворачивается и напоминает, что полна варварского ужаса и страданий.

— Ты поменяла цветы? — спрашивает Сайлас, протягивая руку вверх и снимая с головы темную шапочку, обнажая свою высокую и тугую стрижку.

Рук кивает, но вместо него отвечаю я.

— На этот раз я выбрал фиалки и тюльпаны. На ее месте мне бы надоели пионы. — Я смахнул пылинку со своего костюма, прежде чем снова посмотреть на него.

— Ты их поменял?

— Да, — легко отвечаю я. — Это была твоя единственная просьба, пока тебя не было, а эти двое резвились в разных штатах, так что я был последней линией обороны от ленивых работников кладбища.

Он смотрит на меня секунду, потом еще одну, просто смотрит на меня теми глазами, которые видят гораздо больше, чем я хочу. Гораздо больше, чем я допускаю.

— Спасибо. Я уверен, что Розмари понравились бы тюльпаны и фиалки.

Розмари Донахью.

Ее смерть стала катализатором нашего возмездия Пондероз Спрингс. Город наводил ужас с того самого момента, как изгнал нас в тень. Но когда Роуз была убита, у нас не было причин сдерживать наш хаос.

Я не верю, что кто-то действительно невиновен и не заслуживает смерти. У каждого есть злые секреты, зарытые на заднем дворе, или порочная ложь под половицами шкафа.

Но если и был кто-то чистый и честный в этом дьявольском мире, то это была Розмари — легкая, изящная, и она смеялась. Я помню, как впервые услышал ее. Шутка Рука вырвалась из глубины ее живота. Это был даже не звук, вырвавшийся из ее рта.

Это было в ее глазах; они горели и мерцали. В уголках ее глаз появились морщинки, и от этого все ее тело задрожало от радости. Голос почти напугал меня, потому что я никогда раньше не видел человека, наполненного такими эмоциями.

Безупречное счастье, не запятнанное миром. Когда она умерла, тишина была ледяной, и мир стал немного мрачнее без ее смеха.

Не люблю людей, но если бы я был способен на это, она бы мне понравилась. С того момента, как она вошла в наш круг, в ней не было ни капли осуждения. Тот факт, что нас публично распяли и считали зверями, не повлиял на то, как она заботилась о Сайласе. Она не позволила городу и своей самонадеянной семье поколебать ее верность нам.

А нет ничего, что я уважаю в человеке больше, чем преданность. — Кстати, о ней.

Алистер прочистил горло. — Есть кое-что, о чем нам всем нужно поговорить.

Я знал, что этот разговор — большая часть того, почему мы отправились в путешествие как единое целое, а не по отдельности, как мы обычно делаем.

— Что случилось?

Я вздохнула, заложив руки за голову. — Маленькие игрушки Алистера и Рука сыграли в детектива. Так как девочки контролируют их члены, мы обязаны слушать, что они говорят.

В то время как я мог терпеть присутствие Розмари, я восставал против ее близняшки, Сэйдж. Подлая, лживая клубничная блондинка, которая впилась в кожу Рука, как клещ.

Вряд ли я когда-нибудь смогу смотреть на нее без желания ударить. Я потратил месяцы своей жизни на то, чтобы впиться в спину Рука из-за ее ошибок. И если он был готов простить ее ради любви, то со мной у нее такой свободы нет. И никогда не будет.

— Тэтчер, я устал говорить с тобой об этом. — Челюсть Алистера напряглась, костяшки пальцев сжались. — В следующий раз, когда ты оскорбишь Брайар, я не стану предупреждать тебя, чтобы ты следил за языком.

Мое мнение о Брайар Лоуэлл не изменилось с тех пор, как я ее встретил. Она — заноза в моем боку, зарытая глубоко, и ее не вытащить, пока Алистер не получит свою порцию. Я, по крайней мере, уважаю ее менталитет и причины, по которым она так меня ненавидит.