— Нравлюсь? — хмыкнула я как можно небрежнее, и схватилась наконец за свежевыстиранные трусики. Руки дрожали, мокрая ткань натягивались с трудом, и я молилась только об одном — не запутаться бы в собственных трусах, и не рухнуть тут с позором.

— Голая баба — это банально! — ухмыльнулся мужик.

— Ага. Оно и видно! — огрызнулась я.

Он раздражённо выдохнул и отошёл к окну. Замер спиной ко мне, не проявляя ни полового, ни чисто человеческого интереса. Как будто не было здесь ни меня, ни его эрекции.

Я суетливо напялила свои грязные джинсы с футболкой, и замерла: ну что ж, похоже, мой поезд ушёл? Ну и клуша! Так и жрать мне всю жизнь дешёвые бич-пакеты, потому что кишка тонка сделать решительный шаг!

— Мне сказали, ты хотела поговорить? — нарушил мужик молчание.

Я растерялась. Представляя варианты своего грехопадения, я ведь даже ни разу не задумалась о том, что объект может отказаться, и тогда у него возникнут совсем другие, гораздо более серьёзные вопросы.

Он наконец обернулся, небрежно опёрся бёдрами об подоконник. Стояка уже не было. То есть, тело среагировало так, как заложено инстинктами, но человек-разумный взял его под контроль. Человек-серьёзный. Человек… верный?

Это так меня поразило, что я окончательно растерялась. Осела на диван, нервно зажала ладошки между коленок. В груди неожиданной тёплой волной расползалось уважение.

А ведь дамочка права — он действительно классный! И дело даже не во внешности, а просто он из тех редких, к кому тянет на уровне интуиции. К кому хочется прижаться и забыться. Довериться. Потому что силища внутри — аж на расстоянии сносит! Я до этого дня только одного такого знала — до сих пор забыть не могу. И даже глючусь его образами, хотя, по идее, наоборот, должна бы ненавидеть.

— Опять молчать будешь? Тогда иди, молчи где-нибудь в другом месте. Я тебя отпустил, радуйся.

— А мне… некуда. Серьёзно. Я как бы… — вздохнула, — бомжиха.

— Зашибись. Зовут-то тебя хоть как?

— …Слава.

— Ну и что, Слава, с тобой делать прикажешь? В ментовку отвезти?

— А смысл? — обречённо поёжилась я. — Что они сделают? Максимум, обратно в глухую деревню отправят, у меня там дедуля… Бухает сутками напролёт, если жив вообще ещё. А больше никого нет. Вообще. И ремонт твоей машины я всё равно оплатить не смогу, даже если меня посадят!

— Ах да! У нас же ещё машина! Ну и кто же навёл тебя, Слава?

— Никто. Правда никто! Я просто… — лихорадочно заметалась мыслями, отыскивая в глубине души самый правдоподобный мотив. — Просто ненавижу таких богатеньких пижонов, как ты! — Осеклась под его тяжёлым взглядом. — Ну в смысле, я-то думала там мажор какой-нибудь отбитый будет. Из таких, которым, знаешь, дозволено всё и даже больше. Ненавижу таких! Я же не знала, что солидный мужик вроде тебя тоже может на пацанячьей тачке из «Трансформеров» гонять…

Он только руками всплеснул и, мне показалось, едва не рассмеялся. А я окончательно стушевалась. И никакой он не мажор! Нормальный, взрослый, самодостаточный. И со мной держится как папашка с дурной малолеткой — терпеливо и не зная толком как быть. Как Гордеев когда-то.

— А можно я тут у тебя немножко поживу? — ободренная его реакцией, осторожно обнаглела я. — Хотя бы недельку? Ну пожалуйста, тебе же вообще ничего не стоит…

Всё. Я больше не собиралась его совращать. Совсем. Просто из уважения. И даже за полмиллиона. И что странно — моя жаба даже не квакнула.

— Значит так, — строго пожевал он губами, — сутки тебе даю. Вот, — протянул визитку, — у моей жены большой кризисный центр для попавших в трудные жизненные. Как раз для таких, как ты. И либо ты едешь туда, и там тебе помогают по-настоящему, либо тебе это всё не нужно, и тогда ты просто валишь на все четыре и радуешься, что легко отделалась. Это ясно?

И пока я подбирала челюсть, направился к выходу.

— Подожди! — В порыве эмоций повисла я на его шее и приложилась поцелуем к щеке. Губы приятно, до оторопи знакомо царапнуло щетиной.

Запах мужчины. Знакомый образ. Дежавю. Мурашки… Я смущённо отпрянула. Щёки пылали.

— Спасибо! Правда спасибо! Я, если честно, даже не ожидала, что ты такой… Классный!

Мужик обалдел на мгновение… и нахмурился:

— Чтобы завтра к вечеру тебя здесь не было!

Когда он ушёл, я заварила наконец лапшу и закинула свои шмотки в стирку.

«Надо же, — крутилось в голове, — целый кризисный центр! А я ей про благотворительность задвигала…»

Даже как-то неловко стало. Дамочка всплывала в памяти образом печальной принцессы. Причём, не капризной, а именно потерянной. А может, ждущей чего-то. Или кого-то. Принца, который спасёт из башни дракона? Или дракона, который спасёт от принца? Создавалось ощущение, что она и сама не знает ответа. Как, впрочем, и я: от кого бегу, куда? Хочу, чтобы нашёл, не хочу? Если хочу — то зачем? А если нет — то почему?