Вскоре я узнала, что Либерти родилась и выросла на лоне соединенных островов и была известна, тем, что делилась их преданиями. В тот первый день Либерти развлекала меня длинным гобеленом, который лег в историю острова. Она рассказала мне, что в Исламораду тянет разных людей, но у них всех есть что-то общее: чувство близости к великолепию природы, глубокое уважение к сокровищам земли и, конечно же, к Джимми Баффетту. Мне нравилось думать, что я влюбилась в эту часть страны, взглянув на нее радужным взглядом Либерти, но чувствовала, что это еще не все.

В поле зрения появилось обособленное здание, напоминающее очаровательный коттедж, и я повернула дверную ручку. Несмотря на то, что я опоздала, по коридору разнесся жизнерадостный сумбурный голос Либерти. Несмотря на попытки шокировать меня своими странными, жуткими историями и пугающими легендами, она взяла меня под свое крыло, и я всегда буду ей благодарна.

Те, кто не понимал Либерти, легко могли бы назвать ее «умалишенной» или «чокнутой». Санни она понравилась с самого начала, а это всегда для меня что-то значило. Мое тело расслабилось, когда я вспомнила о том дне и обо всем, что она мне открыла. Либерти утверждала, что может помочь с аллергией на миндаль, и я перестану жить в страхе, и настояла на том, чтобы я позвонила ей на следующий день. Я это и сделала.

Я заметила один из наших знаков, свисающий с доски объявлений в зале ожидания: «Из соображений уважения к людям с серьезной аллергией, пожалуйста, не приносите еду или напитки в нашу клинику и воздержитесь от использования духов или лосьонов с сильным запахом». Я вставила канцелярскую кнопку в хрустящую бумагу и разгладила края.

Клиника была первым и единственным центром лечения методом NAET в Исламораде.

Я узнала, что люди как активно критиковали, так и серьезно обсуждали метод по избавлению от аллергии имени Намундрипад. Критиковали и саму Либерти, но, поскольку я прошла эту программу, то имела все права защищать ее действенность. Сделав запрос в Google, я прочитала, что NAET лечит тех, кто страдает умеренной и тяжелой аллергией, причем неинвазивным и безыгольным методом. Это было совсем не похоже на мой преподавательский опыт с практичной структурой предложений и точными правилами грамматики. Лечение подходило не всем, и я понимала и уважала скепсис людей.

Я никогда не забуду выражение лица Либерти, ее сияющую улыбку, слезы, текущие из глаз, когда она показала фотографию бывшей пациентки, впервые пробующей праздничный торт. Ребенку было двенадцать. Множество сильнейших аллергий исключили из ее жизни шоколад и глазурь. Я удивлялась, что за сила притягивает нас, столь разных и чуждых, друг к другу и по каким принципам она работает. Но все же я угодила в собственную ловушку, когда Либерти предложила мне работу в ее офисе.

– Ты можешь какое-то время поработать моим помощником, – сказала она однажды на пляже, когда мы направлялись к своим машинам. Вечернее небо было так красиво усыпано звездами.

– Просто на время, пока у тебя не появится преподавательская вакансия. Я хорошо справляюсь со своей работой, Шарлотта, но я крайне неорганизованная. Держу пари, ты смогла бы привести мой офис в порядок, верно? Это будет на высоте!

Когда говорила, она жестикулировала активно руками:

– Шарлотта, тебе понравится!

Хотя я скучала по преподаванию и общению с учениками, Либерти Скотт была тем человеком, кому я не могла отказать.

Была пятница, и до двух часов мы не принимали пациентов. Обычно я приходила к часу, но сегодняшний день был исключением. В клинике лечили не только аллергию. Либерти практиковала иглоукалывание и утверждала, что лечит дисбаланс веса, бесплодие, тревогу и хронические боли. Она также исповедовала идею о том, что ничего не пропагандирует. Метод NAET был ее «личным решением», а восточная и западная медицина, «вместе взятые, могли быть очень эффективными».

Устроившись за столом, я включила компьютер и радио. Только мои пальцы прикоснулись к клавиатуре, как раздался пронзительный голос Либерти:

– Сегодня днем придет какой-то парень, Бен, со своим сыном. Он сказал, что это ты его направила?

Май 2016, прошлое

Канзас-сити, штат Миссури

Мама однажды сказала мне, что уважающая себя девушка никогда не выйдет замуж за того, с кем она переспала на первом свидании. Если еще точнее, она сказала: «Не будь такой девушкой. Если он так легко переспал с тобой, он, вероятно, также поступает и со многими другими».

Я была взрослым человеком со своим собственным пониманием ограничений, но, надо признать, я все-таки оказалась в постели с Филиппом на нашем первом свидании, хотя я вряд ли назвала бы это свиданием. Ключевое слово здесь в постели.

Он появился у моей двери, его покрасневшие глаза были затуманены поволокой страсти. Солнце уже поднималось, и его лучи превращались из нежных в палящие. Жгучее желание прикосновений. Жгучая жажда слиться воедино и больше никогда не расставаться.

Его телефон с громким грохотом упал на кафельный пол, и мне казалось, будто я вижу свое отражение в треснувшем стекле, и каждый осколок словно кричал мне: «Спасайся!».

Он перешагнул через разбитый телефон и взял меня за руку. По одежде Филиппа нельзя было сказать, что он собирается на самолет. Он был в выцветших синих джинсах и тонком свитере цвета металлик. В Миссури почти наступил июнь. Температура поднималась за пределы нормы. Ладони Филиппа были вспотевшими, он дышал как человек, который куда-то спешит. Я огляделась, рассчитывая увидеть на полу его чемодан. Это ведь было прощание. Он пришел попрощаться перед тем, как отправиться в аэропорт. Но чемодана не было.