Само положение было очень тяжелым в эмоциональном плане. Меня держали в квартире как узницу. Никаких прогулок и выходов. Общение только со слугами, которые особой болтливостью не отличались. Был телевизор, который показывал сериалы, мультики, музыку, кулинарию, магазин на диване и природу.

Телефон так и не вернули, и я понятия не имела, как там родители, что с ними. Меня отрезали от мира. Полностью.

Зато было много женских журналов и книг. Книг особенно много в красивых переплётах с золотым тиснением. В наш век информационных технологий это было настоящее сокровище. Но даже это не могло заменить привычную жизнь, из которой меня так бесцеремонно вырвали.

Или может причина в том телефонном разговоре, что я услышала сквозь сон?

— Сопротивляется… осталось немного… Почти дожал… Эйо закрепится и будет легче. Упрямится… из принципа…

Вот как Омару все воспринимает. Что я просто набиваю себе цену и только. Мои чувства и желания для него пустой звук. Были и будут. Всегда.

Последние два дня я была непривычно тихой и молчаливой. Слуги утратили бдительность, решив, что ненормальная девица смирилась со своим новым положением.

Но нет. Не смирилась, сдулась. Как шарик. Просто открыла глаза и поняла, что это бессмысленно. Моя жизнь бессмысленна.

В то утро я долго не поднималась и лежала, уперев взгляд в поднос с завтраком, который стоял на туалетном столике, изучая приборы, сверкающие в свете утреннего солнца. Нож и вилка. Нож тупой, но мысль, промелькнувшая в голове, была такой соблазнительной.

Я вспомнила одну из прочитанных недавно книг и девушку, которая нашла способ выкрутиться.

Это ведь так просто. Как и всё гениальное.

Рука потянулась к пульту и включила телевизор. Музыкальный канал. Отлично. Звук на максимум, так, чтобы голова заболела от басов.

Встала, надевая на голое тело пеньюар. Рейф требовал, чтобы я спала без одежды и стоило мне воспротивиться, рвал вещицу на части. И больше у меня желания идти ему наперекор не возникало.

Шёлк приятно холодил кожу. Запахнуть и завязать узел на поясе. Надо же, руки совсем не дрожали.

Повернувшись в сторону служанки, которая вошла в спальню, я громко, стараясь перекричать музыку, произнесла:

— Позавтракаю на кухне. Хочу блинчиков с джемом. Надеюсь, вы успеете приготовить, пока я буду в ванной?

— Да, госпожа.

Кивнула ей и отправилась в ванную. Последняя пара шагов и щелчок закрывающегося замка.

Включить воду. Максимально горячую, но не кипяток.

Замерла у зеркала, вглядываясь в собственное отражение. Провела пальцами по шее, повернула голову чуть в сторону, изучая небольшой синяк.

Омару всегда был темпераментным и страстным. И, несмотря на показательную холодность, оборотень не всегда мог контролировать свои эмоции.

Я и не я.

Глаза какие-то больные, злые и лицо словно маска, сухие губы, скривившиеся в ядовитой усмешке.

Он яд. И его желания тоже яд, убивающие, сжигающие.

Я считала свое решение спасением. Наивная дурочка, зацикленная на себе и своём горе, не понимающая, что именно собираюсь сделать.

Взмах рукой, легкий звон и изображение пошло трещинами и царапинами, после того как я запустила в него флакон с духами. Еще раз — и осколки посыпались вниз, прямо на подставленное мною полотенце. Такие яркие, переливающиеся. И моё лицо, размноженное в десяток раз, как карикатура на прошлую я.

Осторожно взяла в руки один из них, вздрогнув, когда острый край рассёк кожу на пальцах и первые капли крови окрасили ванную.

Больно?

Возможно. Но это даже не сравнится с той болью, которая терзала моё сердце и душу.

В воду залезть тоже было нелегко.

Как же горячо. Задержала дыхание, глотая накатившие слёзы, и сильнее сжала осколок, который еще больше впился в кожу.

Подавшись вперёд, закрыла кран и замерла, собираясь с силами. За дверью продолжала греметь музыка, это хорошо. Значит, никто не хватился и не бросился на спасение.

Решилась и с трудом смогла проглотить рвущийся наружу стон, прикусывая губы. Резкая боль и кусок зеркала упал из ослабевших пальцев прямо в воду, которая уже окрасилась вокруг меня в розовый цвет. И с каждой секундой этот цвет становился все темнее и насыщеннее.

А я улыбалась сквозь слёзы, застилающие глаза. Мне удалось обхитрить модифицированного. Удалось вырваться из его лап.

И я улыбалась. Впервые за столько дней я улыбалась.

Потеряла сознание я довольно быстро. Раз и темнота. Чёрная, тягучая, страшная. И света в конце тоннеля мне пришлось ждать долго. А когда он наконец появился и начал приближаться на невероятной скорости, я неожиданно поняла, что это волк.

Огромная такая мохнатая зверюга, которая неслась ко мне на бешеной скорости.