– Абсолютно. Я надеялась, что суровый высший свет выбьет из тебя твои мягкие ненужные черты, но ты не только сохранила их, но и позволила другим сыграть на этом. Будь ты сильной Правительницей, твой регион не постигло бы столько бед.

– Ты для этого позвала меня? – огрызнулась я, и женщина чуть нахмурилась.

– Нет, но, как я погляжу, дерзости ты поднабралась.

– Только не говори, что чувствуешь последний час и решила поговорить со мной об этом.

– Я не собираюсь умирать, – стиснула та зубы, взглянув на меня исподлобья, – в отличие от тебя. Рада, что ты передумала.

– Спасибо, что пришла на похороны.

– Наша семья переживала ужасный траур.

– Заперлись по комнатам и плакали?

– Сисиль! Что за обращение? – она начала сильно кашлять, и я подала ей воду. Нужно держать себя в руках. Будет плохо, если ей станет хуже из-за меня…

– Мне сейчас очень непросто восстанавливать регион. Я плохо сплю и легко выхожу из себя. Могу лишь сказать, что теперь я не та, что прежде…– прозвучало, как оправдание, пускай я и пыталась придать словам уверенный стиль.

– Вижу…Точнее, чувствую. Ты словно бы совсем другая фея…– теперь она говорила уже хрипло и тихо. Где-то внутри мне вдруг стало её жаль.

Мы замолчали. Матушка откинулась на большие подушки, чтобы перевести дыхание, я теребила складки платья. Очевидно, извиняться она не собиралась – это претило её характеру – но всем своим видом женщина выказывала сожаление. Она вновь и вновь пыталась спрятать его глубоко в себе, но из-за слабости здоровья не контролировала эмоции на своем лице. Сейчас она задумчиво жевала губы, смотря куда-то в окно.

– Не будем враждовать, – произнесла я, решив, что хотя бы этим отдам должное Сисиль, – я не в обиде на тебя. По большей части теперь мне все равно.

Госпожа чуть сощурила глаза, словно не доверяла, и промолчала, допив из стакана воды. Из её рта донесся ужасный скрипучий хрип, и я даже несколько испугалась, решив, что она задыхается. Вместо этого матушка нервно отмахнулась от меня рукой.

– Я не сожалею ни о чем, что сделала.

– Хорошо.

– Я никогда не хотела замуж за твоего отца, он был мне противен. После того, как он принял участие в восстании, я и вовсе не желала его видеть. А потом ещё и ты появилась – его точная копия…Я, по-твоему, не имела права на счастье? Не имела права начать всё с чистого листа?

– Имела. Но отринула прошлое так, как того не следовала бы делать. Ты поступила ужасно.

– Я не буду извиняться.

– Я знаю.

Некий обмен правдивыми ядовитыми плевками, и всё же отчего-то стало вдруг легче. То, что она захотела увидеть Сисиль, уже о многом говорит – думаю, если бы не её жутко упрямый и самоуверенный характер, мы бы давно извинились перед друг другом. Она – за все свершенное. Я – что поддалась влиянию и пустила всё на самотек.

– Твой отец очень любил тебя, – ответила она вдруг после очередного пятиминутного молчания.

– Да…

– Твои брат и сестра на твоей стороне. Они знают тебя и почему-то уверены, что тебе просто не повезло стать жертвой.

– Почему ты говоришь мне об этом?

– Я хочу, чтобы у них была старшая сестра.

На этот раз замолчала уже я. Это наставление, чтобы я присматривала за родом? За родом, в котором я, можно сказать, и не состою вовсе? Женщина будто бы прочла мои мысли.

– Мы были вынуждены так поступить. Если бы этого не произошло, нас бы ждали разорение и вечный позор.

– Так ты об этом хотела поговорить со мной? Теперь ты вдруг думаешь, что я достаточно сильна, чтобы за твоими детками присматривать? А они на что тогда роду?

– Я знаю своих детей. В первые года им понадобится помощь.

Я с силой укусила себя за щеку, чтобы пренебрежение не вырвалось из души. Не стоит накалять и без того горячую обстановку.

– Хорошо…

– Я бы не попросила тебя, если бы не была уверена в том, что ты изменилась. Должно быть, все горести изменили тебя.

«И часть этих горестей на твоей совести», – подумала я, но лишь кивнула. Хотя бы под гнетом сильной болезни, госпожа, очевидно, решила признать свои ошибки. Пускай, столь странным и завуалированным способом.

– Я оставила тебе наследство, – добила она меня своим решением. – Надеюсь, этой суммы окажется достаточно на твои новые идеи.

– Это…

– Это накопления твоего отца, – тут же вернула она себе прошлый язвительный нрав, – не больше, не меньше. Он бы хотел, чтобы я отдала их тебе.