– Двадцать солов? – главарь рассмеялся, и его смех подхватила толпа. – Ты что, пацан, считать разучился? Двадцать солов было за проход. Ты прошёл. А потом зачем-то ударил Турика, Змея, Риста и Шельца. Шельца даже два раза. Запачкал им одежду, заставил их заниматься опасным для здоровья и изнуряющим трудом. Это уже тянёт на сотню солов. К тем двадцати, разумеется. Плюс ущерб нашему боевому духу и переживания, понесённые за счёт того, что заниматься нашим благородным ремеслом теперь стало очень опасно. Любой миролюбивый монах может напасть на нас и жесточайшим образом избить ни за что! Но мы ребята крепкие и можем такое измерить в нескольких бутылках крепкого эля, своеобразная скидка, понимаешь? Полторы сотни выходит. Ну как? Стоит оно того?

– Завтра, – Кальдур не сводил холодных глаз с вожака, а голос его отдавал сталью, но вожак не боялся. – Не трогайте её.

– А вот этот пунктик нашей сделки тянет ещё на пятьдесят солов. Гарантии в наше время – это очень дорогая опция, знаешь ли. Я, как капитан нашего сухопутного предприятия, понесу значительные издержки в случае заключения такого договора. Чем предложишь развлекать мне десяток моих ребят всю ночь и весь завтрашний день? Когда эта малютка будет ждать своего часа, отделённая от них всего одной хлюпенькой дверкой.

– Я. Принесу. Деньги.

– Конечно, принесёшь, – главарь тепло ему улыбнулся и показал изломанные гнилые зубы. – Все приносят. Ну, рано или поздно. Поздно я бы не советовал. Я и так бы не позавидовал твоей подружке. Но если завтра к закату, я не увижу здесь тебя с внушительным мешочком денег или… ну чёрт с ним… эквивалентных церковных драгоценностей… твоей подружке придётся отдуваться за вас обоих. А отдуваться она будет, о-о-о… Пока она не умрёт. Или не надоест. Но скорее всего, пока не умрёт.

– Ты чего, босс? – один из бандитов подал расстроенный голос. – Ты же знаешь, что этот оборванец в жизни не принесёт столько денег. Даже если у него тут есть пара-тройка знакомых, он просто не соберёт. Не успеть.

– Где твой азарт, Шейс? Боевой монах нас уже удивил сегодня. И я не удивлюсь, если он выполнит свои условия сделки. Он может пойти в храм и запросить сумму выкупа у жрецов. Или украсть чего интересного. Он был готов помереть за девку. Что-то стопудов сделает. А мы такого ещё не проворачивали ни с кем. Если получиться… представляешь, какая золотая жила откроется? Давненько мне горло душили их сытые религиозные ряхи…

– Но, босс…

– И ради этого чувства ожидания чуда! – прикрикнул на него главарь. – Нам всем придётся подождать, к моему величайшему сожалению. Девчонка провёдет ночь со мной. Будет развлекать меня разговорами и пением, например. Если я не увижу завтра что-то достаточно большое и золотое, то следующей ночью она будет кричать. А потом уже достанётся вам. Если конечно, боевой монах ничего не сделает.

– Я принесу деньги! – прошипел ему Кальдур и едва успел закрыть голову от прощального удара сапогом.

Виденье 4. Если бы это было ценой

Кальдур ворвался в тайное убежище. Он был покрыт грязью, промок насквозь от пота, дышал как загнанный зверь. От страха, безумия и многочасовой гонки через лес глаза его стали почти стеклянными.

Его встретил Дукан. В секунду возник из темноты, преградив ему путь в пещеру. Узкий клинок едва не пробил ему грудь, замер в сантиметре и нерешительно качнулся. Глаза старика ничего не выражали, кроме ледяной решимости. Кальдур не дрогнул.

– Как погулял, парень? – безразлично поприветствовал его старик.

– Где Розари? – спросил сквозь зубы Кальдур. Он был готов разорвать преграду на своём пути, хоть и понимал, что ему это вряд ли удастся.

– Там где ты её оставил, очевидно.

Кальдур нетерпеливо сбил лезвие в сторону, отпихнул старика в сторону, бросился внутрь и замер. Розари и правда была там, вся бледная, покрытая потом, с синюшными губами и впавшими глазами. Выглядела она ещё хуже, чем накануне.

– Почему она не исцеляется, Мрак тебя раздери? – ошарашенно пробормотал Кальдур, не веря тому, что видит.

– Потому что не может, – Дукан насупился и спрятал меч.

– Она уже должна была поправиться! – Кальдур рванул к ней, упал на колени, подполз, встряхнул осторожно за плечи. – Эй, ты нужна мне! Давай же. Исцеляйся. Чёрт тебя дери! Да в чём дело-то?

Глаза Розари устало дрогнули, она провела языком по сухим и растрескавшимся губам, попыталась сглотнуть. Не получилось.

– Ты… Ты трус и предатель… – прошептала она почти без интонаций. – Насмешка над Госпожой… Зачем только я?.. Зачем…