— Вы забываете, господин Норвинг, отказ от ношения следилки — смерть, — скрестив руки на груди, продолжила мысленно возводить стену, наращивая её не только в высоту, но и в ширину.

— Зато умерли бы, будучи убежденной в своей невиновности, — парировал он, заставив меня вспыхнуть.

— Нет, это не допрос, это фарс какой-то! — вырвав кисть из хватки, показавшейся мне капканом, с вызовом уставилась на него, наплевав на полные тьмы глаза, совсем недавно пугающие меня до икоты.

Он приподнял бровь в изумлении. Признаться, даже не знаю, что поразило его сильнее: не способность попасть в мою голову или же моя наглость, с которой я сопротивлялась.

— Фар-рс, говор-ришь? Хочешь по др-ругому? — что-то мне совершенно не нравится рычащие ноты в его голосе. — Будет тебе по др-ругому!

Ректор Фокен неприметным облачком завис в воздухе, со скучающим видом почти не вслушивался в нашу перепалку, пока не почувствовал неладное. Да я и сама, признаться, кожей ощущала импульсы магии, исходившие от ищейки. Стремительно опустившись вниз, призрак грозовой тучей завис напротив Арона.

— А меня не надо спрашивать, да?! — завопил он, взмахнув руками. — А ничего, что я немножко против? Вот, самую малость?!

Он гневно левитировал вокруг головы ищейки, но тот и бровью не повёл. Впрочем, долго игнорировать назойливого призрака у ищейки его величества не получилось. Взмахнув рукой, он мимолетным движением создал кнут, сияющий темнотой. Правда, достать им юркого призрака не вышло.

— А не пойти бы тебе…? — осведомился Арон.

— Нет, ну, наглость же! И главное — среди бела дня! Я ни для того отсюда все убрал, чтобы какой-то там темный мог свои кровавые обряды здесь проводить! — продолжал вопить ректор. — Нечего на меня так смотреть, душенька моя.

Призрак полуобернулся, сверкнул ярко-голубыми глазами, не забыв подмигнуть. Сомнений больше не осталось. Сальд действительно видел и знал — в теле маркизы чужая душа, не принадлежавшая их миру. Мне оставалось только мысленно просить его не выдавать мою маленькую тайну, ведь я сама стала её невольной обладательницей.

Не знаю, услышал ли он мои мольбы, но, усмехнувшись и кротко, почти незаметно кивнул, оборачиваясь к ищейке.

— Так и знай, я против воплей и крови в святая святых, хочешь попугать душеньку — иди ищи другое место, — он вдруг замолчал, будто вспомнил нечто важное. — А, хотя, никуда ты и не можешь пойти, верно, Арон?

Встрепенулась, с интересом слушая призрака. Ищейка же, нехотя соглашаясь со словами ректора, фыркнул, закатив глаза к потолку.

— Почему не может? — совершенно наплевав на то, что я находилась на допросе, спросила.

— Потому что, душа, только мой кабинет защищён от прослушивания, только в нём можно высвободить сколько угодно магии — стены поглотят излишки, ну и, в конце концов, только в нем отличная звукоизоляция. Кричи не кричи, а с той стороны никто не услышит.

Твою же мышь! Глядя на ставшее вдруг мечтательным лицо ищейки, передернула плечами. Отчего-то меня совершенно не интересовали способы, которыми он мысленно доставал из меня информацию.

— Просто поговорить уже нельзя?

Каюсь, сама раздраконила Норвинга, довела его до состояния… а интересно, какого? Кажется, ректор Фокен назвал его темным, но что это значит? То, что у него глаза тьмой застилаются, конечно, не совсем нормально. Впрочем, было бы не плохо, если бы мне всё же выдали справочник «как выжить попаданке», где чёрным по белому было бы написано: «подвид тёмных. Особенные черты: в гневе застилает тьмой не только глаза, но и мозг. Уровень опасности — максимальный, обходить десятой стороной».

Но — нет, все на собственной шкуре испытываю, решила, раз есть магия — можно зубки показывать. А то, что этой самой магией неплохо сначала научиться пользоваться, как-то из головы вылетело. Надо будет попросить Касселин какие-никакие базовые заклинания показать, мало ли что.

— Поговорить? — удивленно уточнил ищейка, вдруг перестав рычать.

Его плечи ссутулились, взгляд потух. Тьма медленно отступала, возвращая привычные темно-карие глаза с вишневой окантовкой. Лицо Арона, даже при отсутствии нормального освещения, посерело, казалось, даже щеки впали. Едва заметно покачнувшись, он ухватился рукой за кресло.

— Поговорить, — согласно кивнула, наблюдая за метаморфозой ищейки.

Он выглядел обессиленным, словно кто-то или что-то выкачал из него всю энергию, оставив оболочку без какой-либо подпитки.

— С ним всё в порядке? — шёпотом поинтересовалась у призрака, не особо надеясь на ответ.

— После перехода в состояние Тьмы? Не думаю, — цокнул языком Фокен, — но он сейчас оклемается, не переживай. Ты, главное, осторожней, душа, не доводи его больше. У тьмы нет предела, а у Норвинга есть.