Мессинг глухо застонал и открыл глаза, ничего не видя перед собой. Потом пелена стала проясняться, и он увидел Гитлера, который стоял возле глобуса и с усмешкой смотрел на него.

– Вы чем-то напуганы, господин Мессинг? – спросил Гитлер.

– Да... то есть нет... – Мессингу было явно не по себе, он едва стоял на ногах.

– Видимо, вы слишком чувствительны, господин Мессинг. В вас нет хладнокровия и невозмутимости пророка. Пророк должен стоять выше невзгод и несчастий простых людей. Пророк смотрит поверх голов, когда видит свет будущего, ибо этот свет... эти картины будущего ему посылает само провидение. Нельзя стоять вровень с провидением и пугаться того, что оно посылает. Чтобы разговаривать с Богом, надо быть очень сильным!

– Вы правы, господин канцлер... Эти способности мне посланы, я думаю... случайно... Я не заслуживаю их, ибо по образу жизни и по психофизическому складу являюсь обыкновенным человеком.

Гитлер коротко рассмеялся, покачал головой и неторопливо прошел по кабинету, заложив руки за спину.

– Вы большой хитрец, господин Мессинг... ба-а-альшой хитрец... – Он повернулся к провидцу, и выражение его лица сделалось хищным. – Хорошо... а будущее Германии на ближайшее время... самое близкое будущее вы можете мне сказать?

Мессинг молчал, проглотив ком в горле.

– Вам плохо? Может, врача, господин Мессинг? Или просто воды? Или спиртного... покрепче?

– Я не пью спиртного...

– Молодец. Я тоже. Так как, попытаетесь?

– Попытаюсь... – едва шевельнул губами Мессинг и закрыл глаза.

...И вновь он увидел бездну... в глубине этой бездны плавали планеты... и среди них голубая и зеленая Земля, окутанная черно-серым дымом... Земля стала стремительно приближаться... И он увидел пожарища... Он увидел немецких солдат, ломающих шлагбаум границы “ГЕРМАНИЯ – ПОЛЬША”...

Он увидел колонны танков на дорогах... Увидел немецкие самолеты с белыми крестами на фюзеляжах. Они сбрасывали бомбы, и взрывы вырастали в городах черными фонтанами... беззвучно рассыпались стены домов... Немецкие батареи обрушивали смертельный огонь... и вновь падали стены зданий... бежали по улицам обезумевшие от страха люди, спотыкались, катились по земле... Сожженная деревня... виселицы на пепелищах, покачивались закоченевшие, заснеженные трупы... “ГЕРМАНИЯ – ФРАНЦИЯ”... “ГЕРМАНИЯ – БЕЛЬГИЯ”... “ГЕРМАНИЯ – ГРЕЦИЯ”... “ГЕРМАНИЯ – НОРВЕГИЯ”... “ГЕРМАНИЯ – НИДЕРЛАНДЫ”...

И повсюду маршировали колонны немецких солдат. Улыбающиеся лица, твердый шаг, нацистские знамена... И вот он увидел Гитлера... В окружении немецких генералов он стоял на поле аэродрома, что-то говорил и улыбался... и улыбались генералы...

...Очнулся Мессинг от громкого голоса.

– Это просто обморок или какое-то другое явление? Сердце? Давление? Что, что с ним случилось? – спрашивал Гитлер.

– Непонятно, мой фюрер... сердце нормальное... давление нормальное... пульс отменный... – ответил доктор в белом халате.

– Тогда приведите его в чувство, если пульс отменный, – резко приказал фюрер.

Мессинг открыл глаза. Он полулежал в большом кожаном кресле, и над ним склонился пожилой человек с седым, коротко стриженным ежиком и седыми “гитлеровскими” усиками.

За его спиной стоял Гитлер и трое высших чинов СС в черных мундирах.

– Мне хорошо... – проговорил Мессинг. – Явернулся...

– Отлично, господин Мессинг, – улыбнулся Гитлер, отстраняя доктора рукой и наклоняясь над ним. – Вы нас напугали... Неужели вы увидели нечто настолько страшное, что это повергло вас в такой глубокий транс? Что же вы увидели? Скажите нам, сделайте милость...

– Я увидел победы германской армии... первой падет Чехословакия... в тридцать восьмом... за ней падет Польша... осенью тридцать девятого... после нее Бельгия... Нидерланды... Франция... Греция... Югославия... Норвегия...

И по мере того, как Мессинг называл страны, Гитлер выпрямлялся и победоносно смотрел на генералов СС. Быстрая улыбка тронула его губы.

Генералы разом щелкнули каблуками сапог и вскинули руки в нацистском приветствии.

Геббельс сидел за письменным столом в светло-коричневом мундире с повязкой на рукаве: свастика в черном круге.

Перед ним, в черной эсэсовской форме с погонами штандартенфюрера, вытянулся не кто иной, как давний знакомый Мессинга – Генрих Канарис.

Геббельс проговорил:

– Концерты Мессингу и Ганусену разрешены по всей территории рейха. Постарайтесь, чтобы за ними везде следовали двое наших людей и чтобы они обязательно присутствовали на всех концертах. Доклады от них будете принимать лично и передавать мне.

– Слушаюсь, рейхсфюрер, – щелкнул каблуками Канарис.

– Поумнее людей приставьте, чтобы Мессинг не раскрыл их на следующий же день, – проворчал Геббельс.