Звонок Рольфа оторвал её от занятия, Мария прикрыла клавиатуру, отключила модулятор нейросети и взяла в руки телефон:

– Слушаю.

– Мари, я благополучно приземлился, здесь такая метель, что нас чуть было не приземлили в Нижнем Тагиле.

– Ты хотел сказать в Новгороде?

– Разве это не одно и то же?

– Мальчик мой, из Тагила тебе пришлось бы по такой погоде добираться до Москвы на упряжке с оленями. Чувствуешь разницу? Я заказала машину до Жуковки, она ждёт тебя у пятой стойки, сейчас сброшу номер. Не забудь, пожалуйста, заехать в медтехнику, они работают круглосуточно, если будут сложности, сообщи мне.

– Скажи, а в такую погоду, я могу увидеть северное сияние?

– Не говори чепухи, для этого надо ехать за Полярный круг, – поморщилась Мария.

– Круг, который вокруг Москвы? – Рольф сопел в трубку, ожидая обнадёживающего ответа от своей руководительницы.

– Нет, Рольф, это тот, что вокруг страны. Ещё вопросы есть?

– Да, Мари. В метель могут нам встретиться медведи на дороге?

«Боже мой, дитя предрассудков», – Мария улыбнулась. – Да, Рольф, у них начинается в это время года брачный сезон, и они спускаются с гор, чувствуя иностранцев за версту. Хочу предупредить тебя, что самыми излюбленными для них являются сладенькие упитанные тирольцы, но в окрестностях аэропорта тебе не о чем беспокоиться, группа хорошо обученных горных егерей не допустят насилия над гостями столицы, тем не менее, когда сядешь в такси, не забудь заблокировать дверь, мало ли что.

– Я не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно, но спасибо за совет, непременно им воспользуюсь, – судя по голосу, Рольф немного успокоился и тепло попрощался с Марией.

Утренний подъём никогда не был для неё обременителен. Несмотря на короткий сон, она чувствовала себя выспавшейся и готовой к новому дню. Ассистент молчал, но и ждать его раннего звонка было преждевременно, судя по всему, в их доме сейчас работают реаниматологи, затем приедут эксперты для освидетельствования и выдачи заключения о смерти. Мешать Рольфу в оперативной работе не в её правилах, Мария не сомневалась, что он выполнит поручение безупречно, именно это и никакое другое качество предопределило выбор кандидата на должность помощника в предстоящем эксперименте, который может вознести команду на вершину научного Олимпа. Допустить противоположное направление, в Аид к берегам Амелета, она не могла: через многое уже пришлось переступить, сжигая не только мосты, но и укладывая на жертвенный алтарь друзей, время и саму себя. Без малого двадцать лет подобно Сизифу катить в гору огромный валун амбициозного по своей значимости проекта и остановиться, когда до вершины осталось несколько самых трудных и важных шагов? Нет, этот камень, застрявший на крутом склоне, раздавит не только её и тех, кто помогал в работе, порой отступая в тень, не выдержав нагрузок и лишений. Весь НИИ будет похоронен под тяжестью рухнувшего неудачного эксперимента, за которым брезжила новая эра, где будут стёрты грани между жизнью и смертью. Мария мысли не допускала о паузе, чтобы вздохнуть перед последним рывком, да что там пауза, она лишила себя права даже оглянуться назад, боясь, что закружится голова от невероятной высоты, на которой она сейчас находилась.

«Ты всегда можешь на меня рассчитывать» – сказал как-то отец.

«Прости меня, папа, и не суди строго. Я воспользуюсь этим правом. Кто, как не ты, поможет мне сейчас? Я уверена, что ты меня не подведёшь».

Ближе к полудню, когда большая часть завтрашнего выступления была откорректирована, а раковина заполнилась немытыми чашками из-под кофе, позвонил Рольф. Он сопел в трубку и молчал.

– Ты можешь говорить на том языке, на котором тебе удобнее общаться, – Мария попыталась побудить помощника к разговору. Наконец он продышался и задал странный вопрос:

– Мари, ты была в Магадане?

– Когда мы с тобой выполним работу, я постараюсь достать тебе путёвку в санаторий на берегу Охотского моря.

– Нет.

– Что, нет? Почему ты спрашиваешь меня об этом вместо того, чтобы рассказать о том, как прошла операция? – сердце учащённо забилось, предчувствуя неладное.

– Он странно на меня смотрел, – Рольф словно разговаривал сам с собой.

– Да кто, чёрт тебя дери? Объясни толком, речь идёт об отце?

– При чём здесь отец? Его мозги давно покоятся в кастрюле. Я говорю про санитара, который на меня подозрительно смотрел.

– А при чём здесь Магадан? – Мария ничего не понимала, и от того нервничала ещё больше.

– Что здесь непонятного? Я думаю, что он замаскированный сотрудник КГБ и может написать на меня донос за противоправные действия с донорскими органами. Между прочим, в одной из азиатских стран за это предусмотрена смертная казнь через обезглавливание. У вас, я читал, ссылают пожизненно на «караганду» в Магадан.

– Ты имеешь ввиду на каторгу? – несмотря на драматизм ситуации, Мария улыбнулась.

– Да, на каторгу, – ассистент обречённо согласился, словно был готов собирать узелок в дальнюю дорогу «за Уральский камень».

– Забудь, этого санитара зовут Роберт. Он на всех смотрит подозрительно, при этом не состоит ни в КГБ, ни в ФБР. Когда-то доктора неудачно скрепили ему челюсть, изменив выражение лица. С тех пор он недолюбливает нашего брата. Лучше расскажи, как всё прошло, и когда ты будешь готов к первому сеансу?

– К приезду реаниматологов твой отец уже несколько минут был в состоянии клинической смерти. Из-за чудовищной метели, они опоздали, и я как мог поддерживал состояние больного, включая компрессию грудной клетки и вентиляцию лёгких, чтобы отсрочить омертвление тканей мозга. Думаю, что Петер Сафар мог бы мною гордиться. Оставалось только надеяться, чтобы они поскорее убрались из дома. Мне даже пришлось подталкивать их к двери, не предложив чая. Как ты думаешь, я поступил не очень учтиво по вашим обычаям?

– Твой поступок отвратителен, но разве у тебя был другой выход, ведь на всё про всё оставался только час-полтора, – Мария успокоила рефлексирующего ассистента.

– Спасибо, Мари. Я был уверен, что ты поймёшь моё состояние. Тем не менее, кислородное голодание мозга сказалось на ряде отделов, к счастью, для нас с тобой незначимых. Во всяком случае, я на это надеюсь. Первый сеанс покажет все плюсы и минусы моей работы. Так ты говоришь, что «робот» не «кэгэбэшник»? – Рольф снова вернулся к беспокоившей его теме.