— Мы не вполне ему доверяем.

— Какой смысл следственному комитету Советского Союза выгораживать кого бы то ни было в царской России? — усмехнулся Фрунзе. — Впрочем, если пожелаете, вы всегда можете ознакомиться с делом и проверить его в меру своих возможностей.

— Благодарю, — сухо ответил министр.

— В случае, если Япония не станет морочить голову и примет наши текущие условия, мы готовы организовать вам поставки нефти. И, если пожелаете, легких видов вооружений. Стрелкового, прежде всего.

— И бронетехники.

— Легкой. И в ограниченном количестве. Все-таки она нам и самим нужна…

Переговорщик, впрочем, на этом не остановился. И погрузился в обсуждение поставок. Да так, словно мир уже был подписан, и он прибыл для уточнения определенных хозяйственных вопросов.

И это было не удивительно.

Кланы Тёсю и Тоса очень нуждались в как можно более быстром возрождении армии. Чтобы оправдаться, усидеть на своих позициях и воспрепятствовать возрождению сёгуната, призрак которого настолько отчаянно замаячил, что казалось — уже воплотился в крови и плоти.

Впрочем, Михаил Васильевич довольно быстро его охолонил:

— Сначала мы подписываем мир. Ратифицируем его. Решаем территориальные вопросы, споры и границы. Подписываем договор об экономическом сотрудничестве. И уже в рамках его будет решать хозяйственные вопросы. Но не раньше.

— Мы…

— Не верите? — перебил он министра.

Тот уклончиво промолчал. Он не мог сказать, что все может развиваться так быстро, что до экономического договора может не дойти. Или что его подписывать будет уже другое правительство на других условиях. А он сам… хм… не вынесет своего позора. Просто не мог. Фрунзе это прекрасно понимал. Но «генитальные трудности» вот этого конкретного министра интересовали генсека минимально. Зная японцев, он не собирался что-либо пускать на самотек или оставлять недосказанным. В том числе и потому, что помнил — единственной удачной дипломатической стратегией в их отношении их были «черные корабли[1]». Ибо в противном случае — обязательно обманут…

— Мы — не англичане. — медленно произнес Фрунзе. — К тому же мир с вами нам также выгоден. Но если вы мне не доверяете, то зачем пытаетесь со мной заключить мир? Если мое слово для вас ничего не значит, то, о чем вообще можно говорить? Мирный договор — это ведь просто бумажка. Хочешь соблюдаешь, хочешь — нет. Не так ли?

Министр промолчал.

Внимательно посмотрел в глаза генеральному секретарю. Долго так смотрел, играя в гляделки. И едва заметно кивнув, проговорил:

— Да. Договор — это просто бумажка. И вас никто не уличал в том, что вы не держите свое слово. Так что Японии нет оснований волновать…

Фрунзе кивнул, принимая решение.

У них не было возможности отказаться. Но все равно — это было приятно услышать…

Тем же вечером у дальних берегов Шотландии всплыла подводная лодка типа Кит.

Ее ждали.

Несколько сурового вида рыжеволосых мужчин развели костер на берегу у воды, укрывшись от наблюдения с берега высокими скалами. Советская разведка любила использовать такие места рандеву. Да еще и в безлюдных местах. Маскируя их под рыбаков, охотников, алкоголиков там или еще кого.

Волны мерно бились о берег.

Тишина.

Какие-то всплески.

Тихие.

Однако люди у костра напряглись и стали поглядывать в сторону моря.

И верно.

Не ошиблись.

Минут через несколько в каменистый берег ткнулся нос большой надувной лодки, заполненной людьми и ящиками…

Великобритания после истории с Портсмутом, Скапа-Флоу и Лондоном сделала выводы и прикладывала все усилия к тому, чтобы предотвратить новые… хм… «происшествия». И Фрунзе совместно с Артузовым старались их поддержать в этом благородном деле. Распуская слухи всякие, заставляя трудиться, трудиться и еще раз трудиться…

Михаил Васильевич прекрасно знал, что лучший способ преодоления подобных усилий — это их профанация. То есть, превращения в театр безопасности[2]. Люди ведь рано или поздно устают. В том числе и устаются бояться. После чего начинают обыденно воспринимает угрозы, которые еще совсем недавно их пугали до ужаса. И если реакция простых людей мало его заботила, то вот «органов» и военно-политического руководства — очень даже. Что открывало большие возможности для нанесения настоящих ударов.

— Рад тебя видеть «американец», — произнес на ломанном русском языке мужчина, вышедший вперед и протянувший руку для рукопожатия.

— Давно не виделись «англичанин», — ответил на ломанном гэльском его собеседник.

Они крепко пожали друг другу руку и задорно оскалились. Во всяком случае иначе их улыбки и нельзя было назвать…

[1] В данном случае речь идет о кораблях ВМС США, которые были 14 июля 1853 года в гавань Урага (часть современной Йокосуки) в префектуре Канагава, Япония под командованием коммодора ВМС США Мэтью Перри. И «убедили» Японию подписать нужный США договор. Что является хорошим примером того, что иной раз вежливо и конструктивно вести переговоры можно, только приставив пистолет к виску собеседника. Или, как говаривал Альфонсе Габриэль Капоне: «добрым словом и пистолетом вы можете добиться намного больше, чем просто добрым словом». Строго говоря — это основа международной дипломатии всех времен и народов. «Озабоченность» того, кто тебе может голову оторвать принимается в расчет, а того, кто не может — игнорируется. Может — не только в плане наличие гипотетической силы, но и в плане готовности/умения ее применять.