Шрифт:
— Добрые дела, говорите? — наконец, произнес он.
— Да.
— А если мне не удастся с ними договорится?
— Добро всегда побеждает зло. — пожал плечами Фрунзе.
— Вот прям всегда?
— Кто знает. Если хотите — мы можем это проверить.
— Не стоит… — дернув подбородком, произнес Ататюрк...
Вечером того же дня делегация Турции подписала «бумажку» о вхождении в Организацию договора коллективной безопасности. Учрежденной Советским Союзом. А следом и в Таможенный союз, формирующий единой экономическое пространство Турции и Союза.
Потом — договор о совместной обороне Черноморских проливов. Акт о выделении Советском Союзу земли для строительства для этих целей военных баз. И так далее. Включая договор о намерениях «возрождения и укрепления культурного наследия», в рамках которого Айя-София должна была вернуться в свое состояние Святой Софии. И не только она…
[1] В начале XIX века Гавайи стали фактически землей Российской Империи, но при формализации этого вопроса от них отказался Император под давлением своих предрассудков. В том числе и потому, что в тех краях действовало слишком много неблагонадежных на его взгляд людей.
[2] Здесь имеются в виду дома, построенные по принципу несущего монолитного железобетонного каркаса и плит, идущих на стены (которые все не несущие) и перекрытия.
Часть 3. Глава 7
1931, сентябрь, 16. Где-то в Финляндии
Раннее-раннее утро.
Только рассвело.
Бойцы ВДВ сидели по лавкам внутри тяжелого военно-транспортного самолета и старались тихо перешучиваться. У «войск дяди Васи» имелись свои, специализированные самолеты. Да, в очень небольшом количестве[1], но были. На которых они и отрабатывали массированное десантирование в зоне вероятного противодействия ПВО, работая в более благоприятных условиях с дирижаблей. И именно в таком военно-транспортном самолете этот взвод сейчас и находился.
Людям было нервно.
Даже несмотря на то, что ПВО неприятеля молчало.
У каждого из бойцов — свыше пятидесяти прыжков. Плюс прочая подготовка на соответствующем уровне. Но все равно — тревожно. Не так, как во время Польской кампании, но все же…
Смешок соседа.
Сдавленный.
Кто-то кашлянул.
Из угла донеслось игра защелкой, которая мгновенно прекратилась, когда унтер-офицер повернул туда голову.
Щелкнул замок двери и в транспортный отсек вошел командир взвода. Напряженный. Сосредоточенный. Он прикрыл за собой дверь и уставился на личный состав.
Наступила тишина.
Ну… такая… только двигатели надрывались за бортом.
Командир взвода явно ведь что-то хотел сказать, но собирался с мыслями. И… тут над ним загорелся красный проблесковый маячок.
— Пять минут до выхода в квадрат, — наконец произнес он. — Приготовиться.
Личной состав почти что синхронно встал и прикрепил свои парашютные тяги крюками к тросу, идущему над их головой. Два ряда сидений — лицом к лицу. Один трос и один десантный люк на левом борту. Все стандартно.
Ну вот — уселись.
Командир взвода медленно прошелся вдоль транспортного отсека очень внимательно проверяя как факт крепления крюка, так и общий облик бойцов. Чтобы глаз вскользь ни к чему не прицепился. Так-то он за время полета уже раз десять внимательно осмотрел каждого. И кое-что даже умудрился выявить. И исправить. Но все равно. Перед выходом — осмотр. Мало ли?
Все молчали.
Никто не хотел привлечь к себе лишнее внимание.
Бойцы сидели, откинувшись на спинку индивидуального кресла и собирались с мыслями. Да и с духом. Ведь страха перед такими испытаниями не испытывает только совсем уж отбитый. Отмороженный. А таких там не держали, ибо не предсказуем, да и, по сути, неадекватен. Ибо отсутствие страха — это психическое расстройство, которое редко ходит в одиночестве…
Наконец пикнул зуммер переключателя. И загудела не очень громкая, но отчетливо слышная на весь самолет сирена.
— Пошли! — рявкнул командир взвода, который уже к тому времени стоял у десантного люка. Открытого. И держась за поручень смотрел на часы.
И бойцы пошли.
Один за другим.
Никому не мешая, не толпясь, но и не мешкая. Все-таки выход отрабатывался не только десятками высадок в воздухе, но и тысячами тренировок на земле. Чтобы вбить в бойцов на уровне рефлекса правильное поведение при десантировании. По схеме «собачки Павлова». Дабы волнение не привело к какой-либо ошибке. В таком деле ошибки не нужны, ибо цена им — жизнь. И жизнь дорогая, ибо Союз в тренировку и подготовку каждого бойца ВДВ вложил очень и очень приличные ресурсы.
Это была элита.
Настоящая, серьезная элиты, в которую не пожалели и вложились от души. Не ССО, конечно, но даже близко не сравнимо с лучшим линейными частями. Даже штурмовики заметно уступали по личным данным и выучке этим ребятам…
Высадка производилась в районе Куовола, что севернее Котки. С тем, чтобы перерезать единственную железнодорожную ветку, ведущую с Карельского перешейка к столице. Ведь именно в столице — в Хельсинках, или, как в Союзе продолжали упорно с подачи Фрунзе говорить — Гельсингфорсе, находились основные склады с запасами продовольствия, топлива и боеприпасов, без которых карельская группировка не сможет долго протянуть.