"Нельзя рисковать, жди атаки", — всплыли в голове наставления отца. Но звери чудесным образом поумнели, лишившись пары сородичей. Словно безмолвно сговорившись они перемещались друг напротив друга так, чтобы одновременно в поле зрения жертвы был лишь из них.

Напряжение било в набат по вискам, левая ладонь уже висела плетью и ощущалась неподъёмной. Каждая секунда смертельного танца высасывала последние силы гордой воительницы, а хищники быстро меняли позиции заставляя её разворачиваться и пятиться. Кадисса поймала себя на мысли, что уже не различает ободранных хвостов, а энергетические пятна стали размазанными кляксами на выцветшем от палящего солнца холсте. Голова кружилась. Она чувствовала, что к ногам будто привязали кандалы, они, нет-нет, да заступали друг за друга, предательски представляя разведчице не иллюзорный шанс споткнуться и сыграть в ящик.

— Нечем мне больше рисковать… — меланхолично усмехнулась Кадисса. Страх покинул тело уступая место агонии, но девушка не собиралась разменивать свою жизнь так дёшево. Заметив, что одна тварь приближается к маленькому тёмному силуэту, одиноко лежащему на земле, она, раскручивая молот в последний раз тихо сказала: — Вы пойдёте со мной, пёсики!

В следующий момент дочь вождя из последних сил рванула к одному из красных пятен, метя чуть левее беря упреждение. Она понимала, что собака отскочит назад, а потому резко остановившись метнула в него молот на опережение. Хруст ребёр стал усладой для слуха воительницы, но мешкать было нельзя. Оставаясь безоружной Кадисса стала шарить руками по песку разыскивая единственную вещь, что в энергетическом спектре могла быть черной. Сзади снова послышался шорох лап, но теперь уже реакции хватило лишь на то, чтобы сгруппироваться и не повалиться на землю от удара пса. Хищник впился в открытое плечо девушки и с остервенением стал рвать на ней смуглую кожу.

— А-а-а! — завопила воительница. Если бы её глаза были целы, то вполне возможно вылезли из орбит. Обхватив падальщика свободной рукой Кадисса повалилась на спину припечатав его весом собственного тела. Пёс быстро пришёл в себя и встал на лапы. Но этого хватило, чтобы девушка успела почувствовать пятой точкой, что лежит на кинжале и дотянуться до него. Помедлив секунду в ожидании атаки животного разведчица:

— Отправляйся к богине смерти, тварь!

Падальщик не заметил появившуюся в руке жертвы угрозу и потянулся к её шее, чтобы завершить начатое, когда Кадисса всадила в него остриё целясь в шею. Кинжал нашёл цель, кровожадно чавкнув. Кровь хлынула ручьём. Пустынный пёс так и не понял, что произошло. Он затрясся в конвульсиях, повалился на землю в агонии дёргая лапами забрызгал кровью разведчице лицо и рану. Девушка позволила телу расслабиться и рвано дыша запрокинула голову. Открыв рот, она поймала пару капель солёной жидкости и облизнув губы умиротворённо улыбнулась. Сознание покидало её, а боль отступала на задний план уступая мыслям о родителях. О единственном верном друге Кайсате.

— Встретимся на Замуи, дорогой друг.

Губы девушки двигались, не издавая ни звука, но это было не важно. Никто не мог услышать её шёпот посреди пустыни.

В её перевозбуждённом сознании возник размытый образ двух человек в капюшонах и мантиях, сидящих возле костра. Где они находятся Кадисса не понимала, но с трудом разобрала в треске пламени тихие слова.

***

— Ты решил поиграть в бога, сын?

— А разве это плохо?

— Ты грезишь изменить мир, но лишь приближаешь его конец.

— Разве можно уничтожить мир слегка подкорректировав чей-то маршрут?

— Ты и впрямь дурак, Эмпириан, — старик подбросил полено в костёр и поправил мантию, будто бы боялся простыть. — Я на добрых полвека дольше тебя заперт в Миахаре. Пытаюсь найти хотя бы один из миллиардов исходов, при котором всё закончилось бы менее прозаично. И тут явился ты. Думаешь, что понимаешь всё лучше отца?

— Значит по твоему лучше вообще ничего не делать? Сидеть здесь и наблюдать? И это — слова Преоритана, мага, что прожил дольше всех на свете?

— Я рассказал тебе всё, что выяснил. И поверь, мне это стоило огромных усилий.

— Отец, при всём уважении, ты попал в Миахару не случайно!

— Миахара… — Преоритан говорил тихо и неразборчиво. — Здесь всё не то, чем кажется…

— Если у нас есть возможность хоть как-то повлиять на судьбу Элларии, то давай хоть попробуем?! — продолжал Эмпириан.

— Бездумно влияя на чужую судьбу ты, с равной вероятностью, можешь как помочь, так и приблизить его гибель. А этому миру и так осталось недолго… — мужчина опустил глаза скрывая их за копной седых волос.

— Но я всё же попытаюсь, а ты постарайся мне не мешать.

— И что же ты намерен делать, а? Создашь армию инвалидов? — рассмеялся старший маг. — Откуда у тебя такое желание помогать калекам? Безглазая девчонка хотя бы умеет драться, а бледнокожий грешник от рождения не может управлять энергией. Отличный выбор, сынок!

— Они выделяются среди остальных тем, что их будущее размыто. С определенного момента я просто перестаю видеть линии их судьбы, — задумчиво глядя в звёздное небо сказал Эмпириан. — Хм… Если будущее не определено… Мы должны попытаться.

— Если кто-то и сможет помочь этому миру, так это высшие маги академии! Только они, собравшись вместе смогут, как ты говоришь, попытаться! — ударив посохом по земле выпалил старый маг. — Все остальные — мусор! А ты — лишь глупый мальчишка, раз дал женщине себя обмануть!

— Отец… — Эмпириан начал было оправдываться, но был грубо прерван.

— Тьфу! Белый лебедь отыскался! Любимая-любимая! Пшик, и ты уже на небесах, — вставая с поваленного дерева, гневно бросил Преоритан.

— Прошу, отец, мы сейчас не о том…