— Меритас Ониет Дрезден, сын Ёрина Ониет Дрез…

— Хр-р-р! — Уоррен заглушил собеседника громко вдохнув воздух через нос и плюнул в его направлении смачным куском соплей. — Тьфу!

— Что ты творишь!? — завопил Меритас.

— Ты завтра сдохнешь, Меритас, сын Ёрина.

В конюшне надолго повисла неловкая пауза. Охранники у дверей не прекращали смеяться, но похоже, что разговор двух заключённых их давно не интересовал. Только кони, слегка пошаркивая копытами отгоняли замёрзших мух вялыми ударами хвоста.

— Так, — Меритас нарушил тишину. — Как там тебя, не важно. Быстрее выкладывай свой план побега. Мне сейчас правда стало жутко. Не то чтобы я тебе поверил, переигрываешь местами. Но поторопись пожалуйста, сил согревать себе одежду почти не осталось.

Молодого капитана глубоко поразила выходка Сурво, но сейчас его ум целиком занял полоумный собеседник. Уоррена вновь посещали противоречивые мысли, местами вдохновляющие, а местами уязвленная совесть исполняла кульбиты, от чего крутил живот:

"Еретик, но не простой. Вероятно шпион, но слишком много болтает. И зачем выдал себя? Может быть правда больной. Должен ли я спасти его от столба и показать духовникам? Их методы не столь гуманны, но дурачку все равно недолго осталось. Возможно он — мой билет в кабинет Верховного. Проклятый Сурво будет грызть локти".

— Да, ты прав, молодой лорд. Я кое-что придумал, и ты мне в этом поможешь.

— Наконец то! Я сразу тебя раскусил. Так как же мы сбежим?

— Для начала прекрати орать.

— Отлично, представляю себя шпионом!

— Кретин… — прошептал Уоррен. — Скажи, можешь ли ты здесь что-нибудь поджечь? Тогда нас переведут в другое место, и возможно, мы сможем сбежать.

— Хм, — собеседник задумался. — Ты же сам сказал, что приказал залить конюшню водой. Всё бестолку. А ещё я заметил, что в этой части Тефтонга ужасно мало энергии, приходится буквально по крупицам её собирать чтобы банально согреться.

Уоррен шлёпнул себя по лбу.

— Прискорбно. Но должна же от тебя быть хоть какая-то польза?

— Поглядите на него. Какой важный! Как петух на насесте, — Меритас на мгновение скорчил гримасу боли и аккуратно вытянул левую руку из кандалов. — А такое видел?

Уоррен с придыханием подался поближе к Меритасу:

— Как? Ка-ак?

— Любой предрасположенный к магии должен изучать материалы и их свойства. Энергия вездесуща, знания безграничны! Так говорил мой учитель, — паясничал парень.

— А меня сможешь освободить?

— Уф-ф, дай передохнуть, — выдохнул Меритас. — Буду с тобой честен, я потратил на это свою жизненную энергию. Не очень много, но, чтобы нагреть железяку нужно постараться.

— Нагреть?

— А как ты думал я руку вынул? Кандалы при нагреве расширяются. Хотя кому я это говорю, вы вояки магию воды от магии земли не отличите.

— Хорошо, до утра нас никто не тронет, но лучше бы тебе поторопиться. И съешь хлеб, что кинул Горлих, лишним не будет.

Пока Меритас сосредотачивался на нагреве наручников охранники задремали. Снаружи доносился храп лейтенанта и редкое свистящее ворчание рядового Сайласа. В глазах Меритаса танцевала озорная искорка:

— Что теперь, Начальник?

— Умеешь ездить верхом?

— На лошади? — парень вопросительно поднял бровь.

— Нет, на дельфине, солов ты идиот.

— Тс-с начальник, нас же услышат. Мы шпионы, помнишь?

— Горлих спит, а Сайлас тугой на уши. Так что?

— Нет, я всю жизнь ездил в экипаже на мягких подушках… Да и не на лошадях вовсе.

— Тогда просто прижмёшься покрепче к шее и главное держись. Мои лошадки из одного выводка, куда бежит первая, туда пойдёт и вторая.

Уоррен стряхнул с себя солому, размял покрасневшие ожоги на запястьях и аккуратно приоткрыв калитку загона подошёл к лошади:

— Ты готов?

— Думаю стоит дождаться ночи. В темноте нам будет легче скрыться от погони! — заговорщическим голосом произнес нарушитель порядка.

— Чего дождаться? У меня нет часов, но мы сидим здесь целую вечность. Скоро Горлих проснётся!

Меритас покрутил головой, рассматривая лучи света, проникающие сквозь прорехи в соломенной крыше. Немой вопрос на его лице выражал полную растерянность:

— Светло как днём… Что за Версовы происки! На севере всегда так?

С улицы донёсся звук въезжающего экипажа кареты. За пару мгновений тихий двор заполонили голоса и тяжёлое, прерывистое дыхание запряжённых лошадей. Молодой капитан прижался к стене разглядывая происходящее через щели в досках: