— Я уже знаю, что с ними делать, — практически беззвучно прошептала Кадисса.

«Может, ну её к Солу, всю эту затею?»

Вперёд, утопи свои грёзы в вине!

«А что если я за грозой не поспею?»

Возьми да, попробуй, что стоит тебе?»

Из сказаний «Об охотнике за грозами».

Голые скалы, холодный солёный бриз и безысходность — не самые приятные ассоциации с родным домом. Комен тосковал по нему, но с каждым днём всё меньше думал о месте, в котором родился. Город Чакр, остров Ильдраир, да вся Иония в целом — эти названия не отзывались в сердце теплом, что по началу немало удивило молодого альбоса. Он безумно скучал по Касу — простому парню с окраин, сильному и очень доброму другу, что всегда в первую очередь думал о других, и никогда о себе. По Найре — утончённой аристократке и заучке, но до боли родной подруге. Именно её озорная искорка нередко заводила всю компанию на приключения, а невинное личико и бездонные глаза спасали от неминуемого наказания.

Дом — не там, где ты живёшь, но там, где живёт душа. А душою Комен был рядом с друзьями, и тем тоскливее ему становилось. Одному Солу известно сможет ли парень когда-нибудь ещё увидеться с ними. Третью ночь подряд парню снился один и тот же сон: рыжеволосая подруга улыбалась, рассматривала его лицо и резко изменившись в лице растворялась в пустоте. Комен быстро свыкся с новым для себя понятием тёмного времени суток и уже почти не называл ночь сном, как это делают в Ионии.

Уже неделя прошла с момента, как Комен рассказал старейшине о своём сновидении и разговоре с загадочным магом. Про кубик, он, конечно, умолчал. Боялся потерять единственную вещь, сулящую ему призрачные шансы выбраться из деревни. Куб — это ключ к возвращению домой. Но Варка, услышав о гроте Уты, округлила глаза, помрачнела и сказала, что никогда о таком не слышала. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Лишь Гастод, наедине с Коменом, глядя сквозь него, сказал: “Не смей приближаться к шахте. Сгинешь”.

Сразу после разговора со стариками Комен пошёл к Матеусу. Тот обучал Пэга магии. Вернее, мальчик так сказал, но на деле просто обстреливал струйками воды истерически хохочущего здоровяка. Лишь одно упоминание о шахте и маленький маг взорвался фонтаном полезных и не очень подсказок о том, как до неё добраться. Оказалось, что спокойным шагом идти не больше получаса, а вход больше похож на расщелину в скале. В шахте, по словам Матеуса, ещё до его рождения, добывали камень для постройки крепостей Элингберга и Хейдинбурга. Во время землетрясений двадцать лет назад была затоплена большая часть тоннелей. Сейчас местами сгнившие перекрытия могли заживо погрести под толщей глины неудачливого спелеолога. А обилие влаги и мха привлекает не самых приятных чудовищ. Но самое главное — основной вход в неё располагался с обратной стороны горы, а значит есть шанс выбраться из деревни.

****

Следующим утром, только Фолио показался из-за горизонта, альбос собрался помочь Гастоду с его ежедневной рутиной и после ненадолго улизнуть из деревни, чтобы найти тот самый вход. Размышляя как бы незаметно устроить вылазку к шахте, Комен прогулочным шагом спускался с мельничного холма в деревню. На встречу ему быстро шли двое мужчин — высокий и низкий. Первого, хромого коротышку, одетого в лёгкий жилет на завязках, Комен видел впервые. Второго же альбос знал в лицо — он помогал парню тушить огонь в злополучную ночь. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, незнакомец крикнул в лицо Комену:

— Ах ты собака иглошёрстная!

— Мы же тебя приютили как родного! — будто вздыхая проговорил второй мужчина, крепко схватив парня за руку.

— Что случилось? Я не…

Ответ прервал удар в живот.

— Я тебе, гнида, за твою выходку пальцы рук и ног переломаю! Заставлю мелкого их вылечить и снова сломаю! — истерил незнакомый коротышка.

— Остынь, его ждёт Вариллия. Она сказала — он “пустой”. А доказательств кражи у нас нет.

— Но Освальд! Ты же сам сказал, что этот придурок сарай сжёг! — продолжал кричать коротышка, бросая презрительные взгляды на альбоса.

— Я не специально… — оправдывался Комен.

Высокий мужчина сделал шаг, чтобы оттеснить парня от нападающего и спокойно объяснил:

— Сейчас ты пойдёшь с нами. Все уже на месте и ждут тебя. Я на твоей стороне, парень, но, если выяснится, что ты ещё и вор… пеняй на себя.

После этих слов пришелец потерял дар речи и глядя в глаза Освальда понял, что тот не шутит. Сглотнув образовавшийся в горле ком Комен поплёлся рядом, пытаясь оправдаться:

— Простите, я не знал, что это так важно… Я не крал его, а нашёл на земле.

Освальд в удивлении поднял брови и ударил себя по лбу. Покрасневшее лицо коротышки исказила гримаса ненависти:

— Ах ты гадина! Слышал, Освальд!? Ты слышал!? Он сам сознался! Хана тебе, желторотик!

Мужчина потупил взор и ухватив Комена покрепче с новой силой потащил его дальше. Альбос совсем поник и достал из нагрудного кармана деревянный кубик:

— Прошу, мужики, забирайте! Я же не знал, правда! Думал он мне поможет, но если это так для вас важно…

— Молчи, дурак, — сквозь зубы процедил Освальд. — Ни слова больше!

Коротышка выхватил из руки парня деревянный кулон:

— Ты мне зубы-то не заговаривай! Что ты ещё украл у наших?! Это что за хлам? — хромой рассмотрел кулон повнимательней, покрутил в руках и выбросил себе за плечо. Кубик упал на камень с грохотом расколов его и отскочил в кусты. Троица оказалась в эпицентре маленького землетрясения, и никто не смог удержаться на ногах. Несколько подземных толчков лишь распугали птиц на деревьях и быстро прекратились, отдавая эхом от горного массива.