Глаза Феанаро вспыхнули гневом, однако сыну нолдорана неожиданно удалось удержать себя в руках и промолчать. Если начать спорить или оправдываться, можно дать ещё больше поводов для обвинений.

«Ауле говорит всё это не мне», — решил перестать слушать бывшего учителя Куруфинвэ, а узоры на стенах, потолке и под ногами спутались ещё сильнее, стали похожи на пятна грязи.

— Как много было начатых книг, — рядом с супругом появилась Валиэ Йаванна, прекрасная и цветущая, на троне из переплетённых вьюнов, — и сколько из них оказались недописанными! Выброшенными! Ты понимаешь, Феанаро, что ради твоих бессмысленных записей гибли мои творения? Сколько деревьев оказалось убито зря? Ты считал?

Старший сын нолдорана, не опуская глаз, отвёл взгляд в сторону, давая понять, что не намерен реагировать на подобные речи и прибыл совсем по иному вопросу.

— Сколько жизней растений и животных было потрачено на ненужные ткани! — продолжала Йаванна. — В Амане тепло и безопасно! Вам нет нужды зашторивать окна, стелить ковры и скатерти, одевать тело. Ты же пошёл ещё дальше, и теперь ткани, сделанные без моего ведома и дозволения, идут на создание поддоспешников, подшлемников, ножен и ремней для оружия! Я разрешала всё это делать из моих живых созданий?! Отвечай!

— Я здесь по иному делу, — через силу процедил Феанаро, чувствуя, как давят стены будто уменьшившегося зала, выглядевшего всё уродливее.

— Тебе просто нечего сказать в своё оправдание, — с удовольствием произнесла Валиэ.

— Твои разработки в лесах и на полях мешают животным переходить с одного места обитания на другое, — вдруг появилась Несса, восседая на живом олене. — Ты хотя бы один раз спрашивал лично моего разрешения на расширение и продление шахты или вырубки? Хотя бы раз обратился лично ко мне с вопросом, как правильно выкопать новый овраг?

— Конечно нет! — захохотал Тулкас, возникнув рядом с супругой. Выглядел он прекрасным воздушным эльфом, белым сгустком тумана, но сын Финвэ знал — это Вала Манвэ даёт свой облик слишком агрессивно смотревшемуся собрату.

Видимо, сейчас не место и не время для демонстрации грубой силы.

— Конечно нет, — появился Вала Улмо на троне-ракушке, сияя жемчугом на песочного цвета волосах. — Сколько тратится воды на бессмысленную и несущую всеобщую угрозу работу Куруфинвэ, устанете считать. Как думаете, братья и сёстры, спрашивал ли этот эльф моего разрешения брать воду для производства оружия?

Чтобы остаться неподвижным и безмолвным, ушло слишком много сил. Феанаро почувствовал лёгкое головокружение.

— У меня он тоже ни разу не спрашивал разрешения на что-либо, — заулыбалась рядом с Улмо Вана, благоухавшая листвой и хвоей похожего на две соединившиеся кроны трона.

— Как и у меня, — замерцал прекрасный призрачный образ золотоволосого эльфа на троне-цветке. — Всё, что я слышал от Феанаро — лишь упрёки и злые слова, которые ни я, ни моя супруга не заслужили.

— Воистину, Ирмо прав, — Валиэ Эстэ возникла в шёлковом гамаке, — мы с супругом делаем для аманэльдар очень много добра, мы целители и утешители, однако Куруфинвэ распространяет о нас клевету, уверяя собратьев, будто мы лжецы, манипуляторы и не обладаем искусством, о котором говорим. Мы с Ирмо якобы не выполняем обещания.

Феанаро почувствовал, что сейчас не выдержит и выскажет всё, что думает, однако Тулкас, похоже, почувствовал злость обвиняемого и с хохотом многозначительно потёр ладони.

— Я готов принять извинения, — ласково произнёс Вала Ирмо, пристально смотря на сына Мириэль.

— Я тоже, — вскинул голову Феанаро, и в зале сразу же воцарилась тишина.

Узоры вокруг разорвались в клочья, осыпались засохшей хвоей. Одна из стен вдруг треснула, нолдорский принц от неожиданности вздрогнул, и видение тут же исчезло, зал вновь стал выглядеть целым, а витая роспись — красивой.

— Более всего Куруфинвэ виновен перед сыновьями, — словно пытаясь примирить своих собратьев, заговорил Вала Оромэ, возникнув среди Владык на троне с головой лошади на спинке. — Из-за его тирании страдают слишком многие, и именно об этом мы собирались беседовать сегодня.

— Всё так, — белоснежное сияние озарило зал светом звёзд, и в блеске и переливах дивных красок возникли Владыка Манвэ Сулимо и Владычица Варда Элентари, восседая на едином троне, сделанном в форме раскинувшего крылья орла. — И пока слова нашему гостю не давали. Он поэтому молчит? — невинно поинтересовался король Арды. — Или ему действительно совсем нечего сказать?

— Я жду ещё одного обвинения, — заставляя голос не дрожать, произнёс Феанаро, — в том, что слишком много дышу, тратя воздух, создаваемый Владыкой Манвэ не для меня.

Тулкас расхохотался.

— Посмотрите на него! — разозлилась Йаванна. — Он ещё смеет острить!

— Пусть, — выступила из стены Вайрэ, и за ней открылась мгла Бездны. — Пускай выплеснет накопившуюся желчь, а потом мы сможем поговорить с этим эльфом нормально, как с любыми разумными Квэнди. Что ещё хочешь сказать, Куруфинвэ?