— Правильно. Пью.

— На этом всё, я прав?

— Пью.

Повисло молчание.

— Из Средиземья эльфов привезли Валар, — вздохнул Финдекано, забирая у двоюродного брата бутыль и делая глоток. — А теперь вы плывете сами. Без их помощи.

— Нас повезут Тэлери. Не сами же грести будем. Во время плавания попробуем научиться, конечно.

— Пленным нельзя доверять.

— Знаем. И не станем.

Эльфы снова замолчали, а потом крепко обнялись.

— Удачи, брат.

— Удачи.

***

К полному отсутствию света привыкнуть невозможно. Когда глаза не видят, воображение начинает играть в жестокие игры, и любой звук кажется таящим угрозу.

Отсутствие звуков тоже пугает: появляется чувство, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. Только… Может ли быть ужаснее?

Предлагая обмен, принц Вольвион и представить не мог, чем это обернётся, уверенный, что его позорно казнят на глазах у подданных, которых семья короля не смогла защитить. Но вышло иначе.

Морифинвэ не стал придумывать что-то сложное или необычное. Он просто приказал вбить в пол широкое металлическое кольцо и сомкнуть его на шее принца Вольвиона, чтобы тот оказался лицом вниз. Ещё один обруч защелкнулся на уровне рта, мучительно сдавливая затылок и удерживая засунутого вместо кляпа живого карася.

— Хочешь жить — глотать не станешь, — смеялся Морифинвэ, снимая с пленника одежду и сковывая руки принца за спиной. — Лежи пока, отдыхай. Но скоро ты мне понадобишься.

Обруч глубоко вошёл в рот, его касались только задние зубы, и рыба отчаянно трепыхалась, царапая чешуёй нёбо, язык и глотку. Выплюнуть её никак не получалось, и отчаяние захлёстывало прибойной волной.

Без одежды стало очень холодно, от неудобного положения мышцы начали ныть. Давясь и кашляя, Вольвион всё-таки выплюнул рыбу, и слёзы радости покатились по щекам. Хоть немного стало легче.

Принц очень хотел быть сильным и не жалеть о своём решении спасти брата. Он отчаянно заставлял себя думать, что сможет вынести всё. И не жалеть! Не жалеть!..

Спустя вечность, наполненную ноющей болью, стыдом и страхом неизвестности, во тьме возник свет. Оранжевый. Это был факел.

— Ты устал? — спросил очень вкрадчиво Морифинвэ.

— Да… — принц Вольвион не хотел отвечать, ругал себя за слабоволие. И отвечал.

— Тебе, наверно, больно.

— Очень…

— Хочешь, чтобы всё закончилось?

— Да…

Слёзы снова покатились по щекам, принц старался плакать беззвучно, раз уж не получилось держаться героем, но не удавалось и это. Он боялся своей беспомощности перед тюремщиком. Морифинвэ ведь может делать что угодно!

— Хочешь вернуть одежду и возможность хотя бы иногда выходить отсюда?

— Да…

— Сделаешь, что угодно?

Это был страшный вопрос, прозвучавший именно тогда, когда принц о нем думал. Вольвион не смог ответить сразу, и свет ушёл на ещё одну вечность холода, стыда и боли, постоянного страха, к которым прибавились голод и жажда.

Когда в следующий раз свет вернулся, Вольвион был уже согласен на всё. И испытал неописуемое презрение к себе, когда Морифинвэ, поднеся факел к лицу принца, опаляя растрепанные волосы, сказал:

— Это была шутка. Мне не нужно от тебя ничего, кроме присутствия. Я лишь хотел проверить, как быстро ты сдашься. Интересно, на что ты всё-таки согласился, а?

Расхохотавшись, не дожидаясь ответа, Феаноринг ушёл, и свет снова погас.

***

— Жаль, я не увижу этот торжественный момент, — вздохнул Макалаурэ слишком глубоко, и, скривившись, зажмурился: он знал — если начнётся кашель, будет очень больно.

Несмотря на то, что голос менестреля звучал уже немного твёрже и увереннее, не так хрипло, как раньше, на лоб не приходилось постоянно класть компресс, общее состояние пока совсем не радовало.

— Братья тебе подробно расскажут, — улыбнулась знахарка, поднося к ноздрям Феаноринга тлеющий пахучий листок.

Голова закружилась сильнее, все чувства пропали.

Смотря на заснувшего Макалаурэ, эльфийка со вздохом покачала головой и, окунув листочек в воду, убрала его в маленькую коробочку. Надо заняться снадобьями. Всё, что росло в Валиноре при свете Древ, погибло. Запасы трав были, но никто и никогда не собирал много, поэтому практически не осталось ингредиентов для целебных отваров и мазей.

Для некоторых раненых внезапное прекращение лечения сейчас будет означать ухудшение состояния и смерть.

***

Порт наполнился эльфами Второго Дома, державшими в руках факелы.

Тьма, пламя, дым перемешались в пёструю мозаику, разрываемую сотнями голосов. Дворец принца Вольвиона, теперь перешедший во владение брату Феанаро, смотрел на опускающиеся полотна парусов выбитыми окнами и выломанными дверями. Ветер, прилетевший с моря, выл в опустевших коридорах, и этот вой напоминал плач.