О народе Майэ Мелиан Мелькор предпочитал не думать. До поры до времени. Хочет опекать — её право.

***

Проходя мимо шахты, где добывали полюбившийся Мелькору чёрный металл, Вала снова наблюдал знакомую картину: растянутого на дыбе бунтовщика прижигали побелевшим от жара прутом, эльф кричал тише и тише, а работа по добыче полезных минералов ускорялась.

Только бы не побили…

Ветер, кровь и серебро

Дверь не была рассчитана на мощный удар ногой, поэтому не просто слетела с петель, а ещё и проломилась. Весь пол оказался усыпан перламутровой шелухой и осколками хрупкого материала, похожего на гибкое стекло.

Выпей, может, выйдет толк!

Обретёшь своё добро!

Был волчонок, станет волк!

Ветер, кровь и серебро!

Песня звучала рвано и задорно. Пьяные от вина и победы Нолдор Второго Дома, славя своего доблестного командира, устроили гулянья по всему городу, в том числе в ближней к порту части дворца.

Еще одна дверь рухнула на пол, разбрызгивая цветное стекло. Трое крайне нетрезвых воинов в синих грязных плащах подхватили на руки того, кого, как им сейчас казалось, любили всем сердцем.

— Да здравствует принц Финдекано! — доносилось со всех сторон, крики были сбивчивые, в голосах звенело счастье.

К алому флагу на главной башне присоединились синие стяги, занявшие места пониже.

Ворвавшись в просторный серебристо-жемчужный зал, эльфы, наконец, поставили на ноги обожаемого командира, и тот, покачиваясь, отхлебнул из огромной бутыли, взятой в погребе. На стене висел огромный портрет принца Вольвиона в полный рост, и Финдекано, мгновение назад беспечно весёлый, вдруг изменился в лице.

— Он! — указал сын Нолофинвэ на портрет. — Он убил наших братьев! Он хотел убить нашего короля Феанаро! Вызвал его, раненого, на поединок! Я жалею, что не смог изрубить его на куски!

Финдекано с силой швырнул бутылку, из которой только что пил, в мозаичное окно, разбив его в крошку. Вытащив меч, принц ринулся к портрету и несколько раз рубанул по нему.

— Сожгите эту картину! — приказал вдруг Финдекано. — И все его портреты, какие найдёте! Сложите из них костёр на площади! Пусть пламя нашего гнева осветит этот погрязший во тьме и бесчестии городишко! Веселимся, братья мои!

Финдекано выпил снова.

…Был волчонок, станет волк!

Ветер, кровь и серебро!..

Песня лилась со всех сторон, но сын Нолофинвэ, даже пьяный, не подпевал. В его руке сверкал клинок.

— Мы спасли от гибели братьев, — продолжая пить, Финдекано подошёл к напольной вазе из перламутра и превратил её в осколки. — Но у жителей Альквалондэ ещё осталось оружие! Отберём же его! Забираем всё: охотничье снаряжение, большие ножи с кухонь. Всё, что найдем! Кто не отдаст — убить! У кого дома найдем символику королевского рода, сожжём. Помешают забрать — сожжём вместе с домом и жильцами! Победа должна быть полной! А принц Вольвион — предан забвению! Нет ему прощения!

— Славься принц Финдекано! Да здравствует Второй Дом Нолдор!

— Айя Феанаро!

Примечание к части Иллюстрация от группы Блокнот со скетчами

https://vk.com/photo443220075_457249578

Тьма и слёзы принцессы

Тьма и слёзы.

Объединившись, они лишают способности видеть, но обостряют остальные чувства настолько, что любое слово, любое прикосновение кажутся невыносимыми.

— Если я развяжу тебя, попытаешься бежать?

Голос тихий и страшный. Слыша его, Айриэль начинала плакать отчаяннее.

— Нет, мой господин.

«Куда я смогу убежать?! Куда?! Моего города больше нет! Моего народа тоже! Моих защитников! Они все мертвы, а по улицам ходят черноволосые чудовища!»

— А убить себя?

— Нет, мой господин.

«Я бы хотела… Как бы я хотела! Но не смогу…»

— Если нет разницы, пожалуй, оставлю тебя связанной. Пойдем, рыбий хвост, я покажу тебе кое-что.

Дрожа всем телом, заливаясь слезами страха и боли в иссеченной спине, Айриэль с огромным трудом встала с колен. Верёвка натёрла шею до крови, притянутые к самому горлу запястья ныли, а воспоминания рвали душу на части, снова рисуя перед глазами тьму. И слёзы.

***

Когда принцесса, стоя на коленях, согнулась, низко опуская голову, издевательски робкая нежная рука убрала с её спины волосы, а потом разорвала платье. Проклятый Нолдо заставил умирать от ужаса в ожидании того, о чём невозможно даже сказать вслух! Он медлил, трогал и рассматривал прекрасные волосы Айриэль, к которым никто не смел прикасаться! Ожидание убивало, принцессе стало хотеться, чтобы всё началось и закончилось как можно скорее! Из груди вырывался немой крик: «Давай! Уничтожь меня! Только побыстрее! Не медли больше, умоляю!»