— Я мало общалась с ним. Но мама рассказывала эту легенду.

— Разумеется, это сказка её народа. Но, поверь, сестрица моя любимая, дедушка рассказывал гораздо интереснее! Он говорил…

Финдарато надел на голову Артанис венок из шёлкового подобия синих пятилепестковых цветочков, перевитых золотыми колосками.

— Дедушка Финвэ уверял, что долгий путь начинают с отречения, помимо всего учтенного ранее, ещё и от друзей, тех, кто помогал. В песне нельзя петь о наречённом братстве, дружбе и взаимопомощи. А мама говорила: не вспоминать в музыке родню. Чувствуешь разницу, сестрица? Ты понимаешь, что важнее? Кровное родство или наречённое братство?

— О чём тогда петь, Инголдо? — перевела тему Артанис.

— Понятия не имею, — отмахнулся Финдарато. — Может, о цветах?

***

— Важность пения для всего народа, вознесение хвалы Валар — крайне важная задача, которая по легенде требует урезать сюжет баллады до сухих фактов. Забыть о собственном восприятии реальности, своём личном мнении и отношении к происходящему, — Элеммирэ отложила арфу и посмотрела на брата раздражённо. — Если дело настолько серьёзное, что ради его исполнения надо отказаться от сердца, я не стану его делать.

— Сестра, ты так и ответишь… Владыкам?

— А что мне остаётся? Если легенда Тэлери имеет хоть какое-то отношение к действительности, я лучше буду петь, сидя в одиноком домике в лесу у реки, заперев все двери и окна, чтобы меня никто не слышал, чем ради Валар сочиню семь песен, перечисляющих их подвиги.

***

Гладя супруга по волосам, Иримэль наслаждалась ощущением прикосновения огненно-алого шёлка лёгких волн в своих руках.

— Спой мне, Ручеёк, — нежно прошептал Тэлуфинвэ.

— Легенда нашего народа гласит, что во время выполнения крайне важной задачи нужно отбросить…

— Слова, знаю. Король Финвэ говорил, что высшая степень значимости должна обрамляться в звук, не ограниченный языком и губами. Плоть всегда принижает важность.

— У нас говорят иначе, — Иримэль поцеловала прядь волос мужа, прижала к щеке.

— Но смысл ведь тот же?

— Почти. Если играть музыку молча, каждый слушатель сам споёт свою песню, и вместо одной родится тысяча баллад. В их единстве и кроется суть, которая поможет достичь почти любой цели.

***

— Если дело по-настоящему сложное, почти невыполнимое, — усмехнулся Макалаурэ, положив голову на арфу, стоящую на коленях, — дед говорил — надо засунуть подальше свою музыку, закатать рукава и идти работать. Тогда только дело сделается. Но ведь… Легенда о Тишине иная. Берёшься за невыполнимую задачу: готовь семь песен: первая — без любви, вторая — без семьи, третья — без себя, четвертая — без друзей, пятая — без размышлений, шестая — без слов. А седьмая…

Седьмая песня — совсем иное. Это не воспевание, лишённое слов о любви, материнстве, славе, дружбе или братстве. Не музыка без стихов.

Седьмая песня — это Великая Тишина. Только познав её, познаешь Истину. А в Истине кроется ключ от любой загадки, любой двери, любой души.

По другой версии легенды семь песен должны быть связаны одной идеей. Или все без любви, или все без слов…

Семь песен — семь жизней.

Семь великих дел.

Семь песен, спетых ради одной цели, которая многократно превосходит ценой их всех.

Макалаурэ отставил арфу и взял меч, провел ладонью по острию.

— Его музыка — тишина. Сталь, убивая, заставляет замолчать даже самый громкий голос. Неужели Истина — это смерть?

Осада

Они возникли внезапно, проступили сквозь дым, словно призраки. Обнажили мечи. Сталь сверкнула, послышались крики. А потом всё стихло, и тени растворились во мраке.

Когда ветер дул с моря, рассеивая удушающую пелену, Тэлери не показывались в городе, но стоило дымовому шлейфу лесного пожара опуститься на Альквалондэ, если воздушные потоки меняли направление, подданные короля Ольвэ брались за оружие. Был ли это партизанский отряд, или восстало всё население, или армия правящей семьи действовала скрытно, понять не представлялось возможным. Как ни пытались Нолдор найти и уничтожить очаг сопротивления, ничего не выходило, оставалось лишь следить за направлением ветра и отбивать внезапные атаки.

Тэлери не допускали ошибок. Будучи слабее и менее искусными в ближнем бою, они всегда использовали только эффект неожиданности, быстро нанося удары и мгновенно исчезая в дыму, не дожидаясь, пока враги сориентируются.

На улицах и в домах снова полилась кровь.

***

Король Нолофинвэ, ужаснувшись известиям, но пытаясь выглядеть спокойным, посмотрел на Глорфиндела. Золотоволосый Нолдо, со злостью ударив по столу, скривившись, поднялся и, опираясь на палку, выпалил:

— Ждать больше нечего. И жалеть некого. На лошади я ездить смогу. Если эти твари пошли на такое…