Нолдо посмотрел на мать, не скрывая тревоги, помедлил лишь мгновение и поспешил ей навстречу.

***

Пользуясь первым по-настоящему тёплым деньком, менестрели решили устроить репетицию на главной сцене под открытым небом. Подготовка к Празднику Середины Весны шла полным ходом, смотрители дворцовых оранжерей пересаживали самые пышные цветочные кусты в специально сделанные горшки, которые на время торжества разместят вдоль дорог и на площадях. Сцену также планировали украсить живыми вьюнами, и Аклариквету приходилось выслушивать длинные лекции о том, как не заморозить растения за время концерта.

— Если будут соблюдаться необходимые условия, — в сотый раз повторяла эльфийка с замысловатой причёской из кос, подколотых в форме дуг, — мои неженки не пострадают от холода. Главное, помни, певец — цветы реагируют на музыку. Будете исполнять что-то нехорошее, загубите ни в чём не повинные создания!

Актёр, уже неоднократно игравший роль старшего Феанариона и получивший прозвище Тьялинельо, опустил глаза.

— Поверь, красавица, — сказал он со вздохом, — песни о весне плохими не бывают.

— Потому что в песнях о весне не поют про лужи на дорогах, — послышался насмешливый голос Митриэль, и Аклариквет поспешил подать знахарке руку, помогая подняться на сцену.

Линдиэль наблюдала молча, стоя в стороне у кареты в окружении своих верных, сопровождаемая одним из братьев и его сыном, их слугами, защитниками, охотниками…

«Астальдо собирался приехать! Астальдо собирался приехать!» — крутилось в голове.

Чем ближе ко дворцу верховного нолдорана подъезжала дочь лорда Новэ, тем больше разговоров слышала о том, что принц Финдекано планирует быть на Празднике Середины Весны. Линдиэль не обратила внимания на причину приезда любимого героя, ведь её совершенно не интересовало, что и про кого поют, ведь главное… Главное…

Сама судьба свела её с Любимым!

«Соединило небо

В едино быль и небыль!

Как сладок плод запретный…

Прекрасней нет сюжета!»

— Я хочу увидеться с твоей подругой, менестрель, — помешал мечтать голос Митриэль. — Мне есть, за что благодарить её.

— Лайхениэ пока не уехала из дворца, — почему-то смутился Аклариквет. — Но у неё тоже подготовка к празднику. Много желающих приобрести у кудесницы нечто волшебное.

Знахарка удивилась. Лайхениэ? Кудесница? Нечто волшебное? Неужели дикарке удалось-таки очаровать королевского менестреля?

— Надеюсь, ты поговорил с племянницами? — с очень недовольным видом произнёс Тьялинельо, обращаясь к Вильварину. — Ты же не хочешь, чтобы верные принца Финдекано им объясняли, что можно петь, а что — нет.

— У них будет выступление только в наших постановках, — успокоил собрата Аклариквет. — А насчёт принца не волнуйся — он отходчивый.

«Почему эти всего-лишь-менестрели не называют Фингона Астальдо?!» — неожиданно даже для себя возмутилась Линдиэль, чувствуя непреодолимое желание подняться на сцену и, не стесняясь своего сопровождения, объяснить максимально доходчиво этим недостойным, как правильно величать героя. Лишь подошедшая Митриэль отвлекла от навязчивой злости.

— Пойдём, милое дитя, — со странной нежностью произнесла знахарка. — Пока моя давняя знакомая не уехала в свой летний домик, и пока я здесь, хочу поговорить с ней. Да и тебе будет интересно знакомство: ты ведь любишь дружить с Авари.

Согласившись лишь для того, чтобы ожидание встречи не было невыносимо долгим, Линдиэль послушно направилась вместе с Митриэль в сторону восточного крыла дворца нолдорана. Какая разница, чем заниматься, пока рядом нет Астальдо? Жаль, нельзя заснуть и проснуться в его объятиях, пусть даже через сотню лет! Во сне время не ощущается.

***

Уже издали стало ясно — в восточном крыле кипит жизнь: кто-то громко спорил, кто-то пел, звенела посуда, хлопали двери, играла самая разная музыка, лаяли собаки, и щебетали ручные птицы. Навстречу постоянно попадались весёлые компании и влюблённые парочки, кто-то шутливо играл в снежки, с трудом находя последний не растаявший снег в достаточном количестве.

— Её жилище можно найти по запаху, — дружелюбно произнесла из-под шали Митриэль. — Чувствуешь аромат трав? Не задыхаешься ещё?

Линдиэль задыхалась, но не от эликсиров, сердце ныло сильнее, голова начинала кружиться, а ноги — подкашиваться:

«Астальдо приедет! Он приедет! Может быть, уже приехал? Где остановился? Как с ним встретиться? Как он отреагировал на моё признание? Прочитал ли письмо?.. Почему мне так плохо без него?»

Вспоминая любимое лицо, дочь Кирдана не заметила, как оказалась в огромном помещении, напоминающем библиотеку, только вместо книг на бесчисленных полках стояли стеклянные сосуды причудливых форм, различных размеров с самым неожиданным содержимым.