Неожиданно раздался громкий крик птицы-серокрыла, чьё племя с появлением на небе новых светил измельчало и стало агрессивнее, совсем рядом захлопали крылья, и главный энтузиаст поисков Белой рощи замер на месте, ругаясь и вытирая голову маленьким полотенцем.

— Сдаётся мне, друг, — подошедший Глорфиндел почти не язвил, — это предупреждение от химладской стражи. Дальше путь закрыт, или над нами пролетит не одна птица, а целая стая. Боюсь, от такого «бесчестья» отмыться будет невозможно.

— Это была твоя идея! — брезгливо швырнув измазанную в помёте ткань и пытаясь её поджечь, воскликнул Галдор. — А король-птичник издевается над нами!

— Над тобой.

— Нет, друг мой! Над нами! 

Обозлённый Синда вскинул лук, беспорядочно целясь в кроны, и вдруг совсем рядом просвистела стрела с пятнистыми перьями.

— Уходим! — скомандовал Глорфиндел. — Обойдём Химлад с юга!

Силы для мести

Пройдя от берега до острова по намокающему тёмному льду, Финдарато, с хитрой усмешкой смотря за реакцией сына и остальных наблюдателей, вспорхнул на песчаный откос.

— Ничего не останется от нас, — пропел владыка Тол-Сириона, ожидая, когда сын всё-таки скажет, что нельзя выходить на тонкий лёд, — нам останемся, может быть, только мы,

И крылатое вьётся пламя между нами,

И любовь во время зимы. — Посмотрев на обеспокоенных верных, Инголдо рассмеялся: — Сложно выполнять приказ своего короля, когда он противоречит прямым обязанностям?

— Отец, прекрати! — Артаресто обнял хмурую супругу. — Ты запретил своим защитникам идти с тобой на лёд, чтобы не проломить его из-за большой массы, пошёл на реку один и веселишься, наблюдая, как мы волнуемся?!

— Да, — невинно развёл руками Финдарато, — а то у меня возникли сомнения в любви народа ко мне. Теперь вижу — любит.

Ничего не останется от нас…

Рассмеявшись произведённому эффекту, Инголдо пошёл в тепло. Артаресто облегчённо вздохнул. Принц не хотел думать ещё и про выходки отца: хватало неприятного осадка от прощания с королём — или лордом? — Ангарато.

Взглянув на супругу, стараясь не показывать раздражения, ревности и волнения, Артаресто пытался слушать разговоры мастеров, среди которых больше всех старался доказать правоту юный Гельмир, утверждавший, будто готов ехать хоть в Ногрод, хоть ещё дальше, найти способных помочь мастеров, если среди Нолдор никто не знает, как спроектировать механизм или лодку, способную разбить лёд в случае атаки орков среди зимы.

Зато Орландир ходил довольный: земля скоро прогреется, и можно будет начать проектирование туннелей под рекой. Да, остров — безопасное место, однако… Вдруг орки Моргота научатся летать?

Снова взглянув на супругу, Артаресто попытался понять, смотрит ли она на других мужчин, в памяти по-прежнему всплывали прощальные слова Толлунэль, сказанные Эльдалотэ:

«Не всем везёт получить в мужья отважного прекрасного сильного мужчину! Думаю, ты понимаешь, что подруг у тебя быть не может».

Казалось бы, что такого? Обычные женские разговоры. Однако… Сын Финдарато Инголдо не мог отделаться от мысли, что его жена завидует супруге Ангарато, считает, что дортонионский владыка лучше, чем…

«Чем я?»

И что надо сделать, чтобы доказать обратное? Лежать в горячке, повторяя имя любимой? Притвориться умирающим?

От подобных размышлений стало смешно и до отчаяния грустно.

— Толлунэль, — вдруг решил, что его посетило озарение, Артаресто, — когда дороги станут проходимее, поедем в разорённые владения Канафинвэ Феанариона, посмотрим, чем сможем помочь. Его земли больше остальных пострадали в войне, нельзя бросить собрата в беде. В мирное время тоже есть место для подвига, любовь моя.

Эльфийка сначала посмотрела на мужа скептически и пугающе равнодушно, однако постепенно её взгляд потеплел: видимо, подумав, Толлунэль поняла, что помощь — не менее достойное песен деяние, чем повторение в бреду имени любимой. Артаресто радостно заулыбался.

***

Ветер… Непрекращающийся ледяной ветер, от которого не спасает ни шарф, ни тёплая одежда. Он срывает с головы капюшон, треплет волосы, пробирается в самую незаметную щёлочку в стене, наслаждаясь подаренной свободой: теперь на пути нет преград, можно лететь, расправив крыла, сквозь ущелье в долину и дальше, дальше, дальше, ломая тонкие веточки и холодя кожу.

Раньше ветер не властвовал здесь, разбиваясь о стены, не пускавшие шквалы в земли Канафинвэ Феанариона, но теперь стало ясно: создавать иллюзию мирного королевства на границе с врагом бессмысленно, непростительно глупо и смертельно опасно. Война — это война, и Поющая Долина — один из рубежей, здесь в любой момент снова вспыхнет пламя битвы.

Макалаурэ не мог находиться в своём временном жилище долго — стены словно сближались, грозясь раздавить беззащитного перед мощью камня эльфа, одиночество угнетало, но говорить ни с кем менестрель не мог. Не понимая, почему до сих население не покинуло «дыру», найдя себе более тёплое, безопасное и не имеющее столь позорное название место, Феаноринг ходил по улицам, лишь для вида интересуясь, как продвигается строительство.