— Тогда труды Валиэ Варды обесценились бы, — напомнил Эонвэ. Сияющий чарующими переливами белый скакун под ним вдруг расправил крылья и взмыл в воздух. — Полёт только кажется блажью, Курумо! — крикнул свысока Майя. — Это счастье, друг мой приземлённый!

— А падение и последующее разрушение — трагедия, — покачал головой помощник Ауле.

— Поддерживаю, — прищурился Арафион, которому надоело, что при нём говорят, словно взрослые при ребёнке, — Светильники Варды были плохой идеей — кто-нибудь обязательно залез бы на один из них и упал оттуда. Но это не значит, что я одобряю их уничтожение.

— А что вы на меня смотрите? — скакун Эонвэ сложил крылья, и Майя оказался на земле. — Я разумнее и осторожнее, чем кажусь. Я не полез бы на Светильники! Ваш покорный глашатай даже поддерживает общее настроение и поёт правильные песни, как менестрели Владык:

Видел во сне, что яркий свет

Залил мрак дней, и мир обрёл цвет,

Ткань Арды стала, как пёстрый сатин,

Выставкой загадочных картин.

Курумо пустил коня в галоп, в одно мгновение практически исчезнув из вида, скрывшись среди залитых лучами Анар пальм. Несмотря на разгар дня, Арафион не чувствовал обжигающего кожу жара, но понимал: это снова демонстрация благосклонности Айнур.

— Чудилось мне, что нет вражды, — самозабвенно напевал Эонвэ, — Эльдар возводят над Бездной мосты,

И ни один брат другому не волк,

Не страшно зайти за порог.

Мы всё могли изменить, сберечь, спасти,

Но для истории нет обратного пути.

Грезилось мне, что каждый день

Лучше вчера, отошедшего в тень,

А где-то выше ведётся отсчёт,

Каждой потери и взлёта.

Видел я сон, и в этом сне

Счастье былое вернулось ко мне —

Парить во тьме, новый мир создавать…

Жаль, что проснуться придётся опять.

Ведь мы могли сохранить

Всё то, что есть,

Но кто-то сверху смеётся,

Глядя на нас с небес.

Арафион задумался.

— Знаешь, Эонвэ, — сказал он, наконец, — вы, Айнур, порой слишком стараетесь быть похожими на нас, до абсурда! Учти, это выглядит недостоверно.

— Видишь, — пожал плечами Майя, — я точно такой же плохой актёр, как и ты.

Внук короля Ваньяр хотел так же, как и Курумо, ускакать вперёд, но почему-то не получилось. Да, дружба с владыками имеет не только положительные стороны.

— Хочешь привезти в Форменоссэ какие-нибудь необычные ростки? — спросил очень по-доброму Эонвэ. — Вдруг получится вырастить, например, манго? Заодно подкините подмастерью Курумо работы — пусть думает, как обеспечить ваши сады необходимым теплом и удобрением. Сам он, скорее всего, этим заниматься не станет, позовёт к вам кого-нибудь из свиты Валиэ Йаванны. Ты не думай, я не шучу и не издеваюсь, я же не кое-кто с неприличным именем. Сам поразмысли, если вам будут помогать Айнур, если их станет вокруг вас много, другие аманэльдар перестанут считать жителей Северной крепости отступниками и сообщниками проклятых изгнанников.

Арафион остановил коня.

— Какие, говоришь, взять ростки?

Небесно-синие глаза Майя стали озорными:

— Бери всё, что сможешь унести.

Взглянув на глашатая Манвэ, эльф искренне улыбнулся, на этот раз действительно поверив, что рядом с ним друг, а не слуга господина, исполняющий приказ.

— Спасибо, — тихо произнёс Арафион, спрыгивая на искрящийся алмазной пылью песок, сложившийся причудливыми узорами разных оттенков золота.

— Если нельзя создать новый мир, — громко произнёс Майя, снова взлетая в небо, — необходимо сохранить имеющийся, даже если его уже необратимо испортили. Учитывай это, эльф, тебя тоже касается.

— Да, конечно, — отмахнулся внук короля Ингвэ, полностью погрузившись в мечты о том, как Нарнис будет рада помощи и благодарна за неё.

Может быть, сердце прекрасной Нолдиэ ответит на любовь теплом?

Примечание к части Песни:

"Река" гр. Мельница

"Мы всё могли изменить" Анатолия Щедрова

Об умении летать

Со смотровой площадки на самой северной башне крепости открывался вид на залитое звёздным и лунным светом море.

В раскидистых кронах дубов и ясеней на скалистом берегу звучали голоса ночных птиц, ветер подпевал пернатым, играл прибойными волнами и лодками у причала. Огонь маяка сиял, словно ещё одно светило, и, смотря на него, Нарнис со вздохом то и дело переводила взгляд на горизонт — чёрный и пустынный.

— Под небом голубым

Есть город золотой, — тихо запела дочь Нельяфинвэ Феанариона, вспоминая, как супруг играл для неё свои баллады, сидя в саду, залитом дивным светом Древ, — с прозрачными воротами