Мая снова трепетно кивнула.

— Вот и хорошо, — сказал Фан Линь.

А потом задумался, а не прибавить ли ему, что на самом деле он не просит Маю умирать за спящую девушку? Фан Линь помялся и решил всё-таки промолчать. Пусть она сама гадает, как расшифровать его «даже если».

На этом рассказ подошёл к концу.

— Пошли, а то замерзнешь, — сказал Фан Линь, ещё раз взглянул на милое личико спящей принцессы, и снова ступил на тропинку. Возвращаясь, мужчина шагал широко и быстро. Ему было легко на душе, как будто он сбросил тяжкую ношу. Вот только какую? Фан Линь и сам этого не знал. Может это потому что он перекинул свой долг на ребёнка? Ха. Или потому что наконец поделился тайной? То же вряд ли, да и не был это настолько великий секрет. Фан Линь был уверен, что как-минимум патриарх клана Фан, Фан Хэ, тоже знает всю правду — старик как никто другой был сведущ в техниках своего клана, и вряд ли он мог не знать, что именно сделала тогда его дочь, чтобы спасти юноше жизнь. Просто вслух он никогда этого не упоминал.

Ещё возможно об этом догадывалась Фан Минюэ. Но тут уже сложно. Когда мужчина впервые встретил её после битвы с Императрицей Ледяных Гу, девушка была вся в слезах, но смотрела она на него с гневом. Фан Линь думал, что это потому что потеряв культивацию, он нарушил обещание данное ей — когда-нибудь оживить спящую. Но возможно она была в ярости из-за того, что он потерял талант, который на самом деле принадлежал Фан Хуа... Фан Линь опасался, и довольно-таки разумно, о таком уточнять.

В те времена, сразу после боя, он ещё верил, что сможет вернуть свои силы, а потому стерпел этот взгляд; в итоге же всё обернулось, как обернулось. Следующим судьбоносным событием в их отношениях с Фан Минюэ была одна встреча спустя десять лет, когда мужчина уже потерял надежду. Их тогдашний разговор до сих пор настолько болезненно отдавался на сердце Фан Линь, что даже сейчас, вдруг вспомнив о нём, мужчина попытался выкинуть всё из головы и начал пристально смотреть на качающиеся подсолнухи. Не вышло.

Именно после той встречи их отношения стали такими холодными. Всё из-за одного откровения, которым поделилась тогда сама девушка... И ещё потому что Фан Минюэ его тогда чуть не съела живьём... Впрочем, подробности той встречи лучше не вспоминать.

С тех пор Фан Линь и девушка вообще друг друга почти не видели, а когда всё-таки встречались — она была похожа на ледышку в его присутствии, он — на тупой камень. Вообще говоря, пощёчина на его лице была проявлением удивительной эмоциональности с её стороны...

Фан Линь погладил свою щёку и цокнул языком.

Он и Мая вернулись в поместье. Отбытие с луны было назначено на сегодня, но вечером — так настояла Мин Доу. Вернувшись, Мая отправилась культивировать. Цинь Жуа была на кухне. Мужчина остался совершенно один кроме девушки в чёрном. Он присел у окна, выглянул в него и заговорил как будто сам с собой:

— Нужно поговорить... Я серьёзно.

У него за спиной появилась Императрица Ледяных Гу — её голубовато-белые волосы волную опустились на паркет...

Голубовато-белые волосы разливались на свежевымытый паркет.

Забавно, подумал Фан Линь, пока смотрел на Императрицу Ледяных Гу. Она была всего лишь аватаром, по сути своей она была нереальной, а лишь проявлением Духовного Сознания. Однако это не делало девушку совершенно лишённой материальных свойств. Иначе бы Тайи, которая тоже пребывала в аналогичном состоянии, не могла бы наряжаться в свои наряды. У них была телесность, просто очень слабо выраженная — так, например, вес Императрицы ледяных Гу в таком вот образе был от силы пару килограмм, и ей нужно было очень постараться, чтобы поднять даже пёрышко. И всё же, если бы из окна сейчас подул ветер, представил себе Фан Линь, её волосы вздымались как серебристое пламя...

Вот девушка наклонила личико. Она ожидала того самого серьёзного разговора, на который её позвал мужчина, но Фан Линь медлил: он взглянул на неё, выглянул в окно, положил руку на подоконник и заговорил с лёгкой улыбкой на устах:

— Ну что?

— ...

— Я не избранник великого Дао на самом деле. Разочарована?

Столько раз она говорила ему про Дао, что будто бы раз оно даровало мужчине талант с рождения, значит он не мог просто так его потерять, значит в этом был какой-то смысл... Именно из-за этой веры она всё ещё продолжала жить в его голове, совершенно уверенная, что рано или поздно он вернётся на олимп — и в процессе она тоже как-нибудь возвратит свои силы.

Императрица сама так сказала Фан Линю; но вот мужчина поведал свою тайну, что талант был на самом деле не его, и теперь ему хотелось узнать, изменилось ли после этого её мнение? Фан Линь даже немного удивлялся сам себе: откуда такое сильное желание разочаровать ледяную девушку? Опять заиграла тяга к саморазрушению, которую он выработал в себе за тридцать лет неудач? Мужчина усмехнулся.

Он повернулся к ледяной девушке, предвкушая, что же она в итоге скажет, — у Фан Линя было несколько предположений, но в итоге ответ Императрицы всё равно его удивил. Даже обескуражил.

Девушка наклонила голову и как будто устало вздохнула. Её сверкающие губки выпустили струйку серебристого ледяного пара. Потом она вскинула голову, посмотрела на Фан Линь своими тонкими жёлтыми глазами и произнесла уставшим голосом: — Как с тобой сложно...

Не успел мужчина ей ничего ответить, как девушка вдруг придвинулась к нему, выставила руку и кольнула его длинным и острым ноготком в нежную кожу чуть ниже подбородка.

Мужчина ощутил сочетание ледяной остроты и жгучей боли. Он было дёрнулся, но его захватили своим светом тонкие глазки. Императрица Ледяных Гу всё ещё была «холодна», непоколебима, но в её голосе неожиданно зазвучало раздражение: