— Жуа... А ты как? Т-ты хорошо питаешься?..

— Со мной всё в порядке, матушка, — ответила Цинь Жуа, а потом нежнейшим голосом добавила:

— Не волнуйся, без тебя мне было удивительно хорошо.

— Ах... Я... Это, это хорошо... — кивнула явно смущённая женщина и повесила голову. Фан Линю на мгновение стало её немного жаль, — она напоминала странного, неловкого... И немного тупенького зверька.

И как только мужчина об этом подумал, женщина посмотрела прямо на него. Сразу же его глазки нахмурились, и она сказала:

— Вы, я так полагаю, господин Фан Линь?

— Он самый.

— Вы... Являетесь Мастером Юной Госпожи.

— Вроде да.

— В таком случае у меня для вас послание от его Высокопревосходительства верховного старейшины клана Тан, Тан...

— Матушка... — вдруг прервала речь женщины Цинь Жуа.

— Ах, что такое? — удивилась та. — Жуа, я же всё правильно делаю...

— Матушка... — снова повторила Цинь Жуа уже с некоторым раздражением, как будто в её голоса скрежетали бутылки.

— Давайте обсудим всё это за ужином.

Тут женщина нахмурилась:

— Но я не голодна...

— Матушка. . .

— Как скажешь! — вдруг закивала женщина и резко прошлась вперёд, лишь для того, чтобы застыть посреди коридора:

— А где у вас столовая?

— ...

— ...

— ...

...

Столовая нашлась. Как и кухня. Прямо сейчас там жарился омлет с ветчиной. Хань Ин, — именно так звали женщину, — сразу же вызвалась помочь своей дочери с готовкой, на что получила резкий и грубый отказ.

После него женщина печально уселась за мраморный столик. Она выглядела как обиженный ребёнок. Фан Линь посмотрел на неё, а потом проводил Цинь Жуа взглядом в кухню. Впервые мужчина видел её настолько одновременно скованной и открытой в своих в общем-то недобрых чувствах.

Затем проследовала очень напряжённая минута, когда троица из мужчины, служанки и Маи сидели за столом в полной тишине; наконец подали обед. Фан Линь и Мая взялись за палочки — Цинь Жуа была не большой любительницей обыкновенной пищи, — на стадии Дао Сердца можно было не есть вовсе, и женщина разве что иногда пробовала, без особого интереса, деликатесы. Правда, во время их общих трапез она брала себе что-нибудь, просто для поддержания атмосферы за столом — сейчас, однако, у женщины совсем не было аппетита. Её тарелка была голой.

Перед Хань Ин тоже была небольшая порция, но женщина смотрела на неё немного неуверенно.

— Ешь, — хмуро сказала ей Цинь Жуа, и лишь тогда она тоже приступила к трапезе.

Затем служанка, обыкновенно разговорчивая во время обеда, прикрыла глаза и положила руки на стол.

Когда траурная по своему настрою трапеза закончилась, она и все остальные отложили тарелки, и снова повисло молчание, — и опять служанке пришлось взять дело в свои руки:

— Так что хотели сказать его Высокопревосходительство верховный старейшина?

— Ах, да... — кивнула Хань Ин и посмотрела на Маю. Юная девушка сразу же напряглась.

— Во-первых, господин Тан Лунь хотел передать, что даёт своё разрешение, чтобы его внучка, юная госпожа Тан Мэй, стала ученицей господина Фан Линя...

Мая взволнованно кивнула.

— Но... — продолжала женщина, немного монотонно, словно выговаривая заученную речь:

— При этом он поставил одно условия... Он согласен позволить ученичество, но только если через полгода юная госпожа Мэй сможет одолеть в поединке своего двоюродного племянника, юного господина Тан Чжаня...

— Тан Чжаня?.. — хмуро переспросила Цинь Жуа.

— Юного господина Тан Чжа...

— Я знаю.

— ...

Хань Ин неловко опустила голову.

— Я согласна, — вдруг сказала Мая. Женщина посмотрела на неё с некоторым удивлением, а Фан Линь криво улыбнулась.

— В таком случае, юная госпожа... — продолжала Хань Инь. — Мне нужно проинформировать вас, что ныне юный господин Тан Чжань находится на пятом этапе стадии Дао Сердца... Он культивирует вот уже три года и обладает великим талантом...

Мая снова кивнула, но потом быстро вздохнула...

— И... — снова заговорила Хань Ин. — До поединка вы можете использовать любые ресурсы клана Тан, кроме ресурсов, полагающихся старейшинам, Третьего ранга... Так же в любом отделении клана вы можете потребовать любые возможные средства...

Фан Линь хмыкнул — похоже Тан Луню было неприятно, что его внучка росла за счёт клана Фан. Отсюда и такая щедрость.

— И ещё... По просьбе старейшины вам, как одной из важнейших... То есть единственной наследнице клана я обязана передать... Вот... — женщина вдруг достала небольшую деревянную табличку, примерно три сантиметра шириной и в пять длинной. На ней был вырезан иероглиф — Будда.