Шрифт:
— Можно подумать, у тебя с ними плохие отношения.
— Плохие, — кивнула Драгана. — Ренские меня не любят, и вряд ли станут выполнять мои просьбы. Нежана Чермная тоже относится ко мне не очень хорошо — она знает, что та самая пресловутая шестая поправка, против которой вы вместе с ней голосовали, была моей идеей.
— С чего ты вообще взяла, что у них есть связи со свободными старателями? — хмуро спросил я. — По-моему, это совсем неочевидно.
— Если у них нет таких связей, значит, единственным вариантом остаётся идти в свободную зону и пытаться найти кого-то там. Но это тоже должен делать ты.
— Да почему я-то должен это делать? — здесь я уже не смог сдержать возмущения.
— Потому что женщина там ничего не добьётся, — терпеливо пояснила Драгана. — Если кто-то из нас пойдёт, то будет просто много трупов и никакого полезного результата.
Настроение у меня резко испортилось, но возразить было нечего, она была полностью права. Вот только меня совсем не радовала идея просить что-то у Ренских. Они, вероятно, мне не откажут, но я бы предпочёл обойтись без этого. Непонятно что они попросят в ответ, да и вообще наши отношения были ещё слишком хрупкими, чтобы напрягать их просьбами об одолжениях.
Мысль просить Нежану Чермную я даже не рассматривал — за наши голоса Чермные тогда полностью и щедро расплатились. Они были мне совершенно ничего не должны, так что с ответным запросом они точно мелочиться не будут.
— Пойду в свободную зону, — вздохнув, заявил я.
— Не к Ренским? — с недоумением переспросила Драгана, и остальные тоже явно удивились.
— У нас с ними непростые отношения, — объяснил я. — Без крайней необходимости я их просить не стану.
— Я с тобой пойду, — внезапно заявила Ленка.
— Лен, туда не стоит идти женщине, — попробовал я её урезонить. — Там опасно.
— Тем более, — решительно поставила точку она. — Я тебя одного никуда не отпущу, хватит нам той рощи.
Деревянный тротуар в этом месте полностью прогнил, так что самую большую лужу нам пришлось обходить по середине улицы. К счастью, погода уже пару дней стояла ясная, и грязь успела подсохнуть. А буквально в нескольких шагах за лужей и обнаружилась наша цель — трактир «Песок и камни». На вывеске слева от названия был нарисован промывочный лоток с сыплющимся из него золотым песком, а справа художник изобразил горку разноцветных камешков. У меня сразу же зародилось подозрение, что название явно с намёком, и хозяин не только угощает старателей, но и занимается скупкой.
Мы зашли вслед за парнем в сильно поношенной энцефалитке [7] и сразу же остановились, давая глазам привыкнуть к полумраку. Длинная стойка, за которой стоит трактирщик с рожей старого уголовника, грубо сколоченные деревянные столы и лавки. Да уж, это явно не «Ушкуйник». Парень, который зашёл перед нами, уселся за свободный стол и рукавом смахнул с него крошки и объедки на пол. Нет, определённо не «Ушкуйник».
Занято было примерно четверть столов, в основном одиночки или маленькие компании, хотя за парой длинных столов сидели компании побольше, человек по шесть. Собственно, я и рассчитывал, что здесь будет относительно малолюдно и спокойно — сезон в самом разгаре, и большинство старателей сейчас где-то в горах. Идти в полностью забитый трактир я бы, пожалуй, не рискнул — мы, конечно, оделись в камуфляж, но с местными нас никто бы не спутал, а пистолет на поясе большую и изрядно пьяную толпу только раззадорит.
7
Энцефалиткой в народе называется противоэнцефалитный костюм, назначение которого очевидно из названия.
— Сядем у стойки, — тихо сказал я Ленке, и она незаметно кивнула в ответ соглашаясь.
Мы взгромоздились на высокие табуреты, буквально физически ощущая взгляды присутствующих, и взгляды эти мне не нравились. Большинство были равнодушными, или скорее, равнодушно-презрительными, но в некоторых явно сквозила жадность с ноткой похоти. Всё-таки Ленке действительно не стоило сюда приходить — я досадливо прицыкнул языком, но что сделано, то сделано. Местные явно приняли нас за чечако [8] и приготовились нас обобрать, а может быть, и что-нибудь похуже.
8
Чечако — слово из языка индейцев чинуки. Смысл его тот же, что и «салага» у военных, а употребляли его золотоискатели Аляски. Широкая публика узнала это слово из цикла «Смок и Малыш» Джека Лондона.
— Что будете пить, уважаемые? — неискренне улыбнулся нам трактирщик. — Желаете чего-нибудь покрепче?
В эмоциях у него была целая смесь, но доминировали презрение и жадность, и Ленка незаметно поморщилась. Насколько я её знаю, она вот-вот созреет до того, чтобы кого-нибудь зарезать.
— Сок, — улыбнулся я в ответ трактирщику.
— Сок? — изумился он.
— Мы не пьём спиртное, — доброжелательно пояснил я, по-прежнему улыбаясь.
— Вы из этих, что ли? — он неопределённо покрутил рукой.
— Из них, — радостно подтвердил я. — Как вы догадались?
Он не ответил, просто скривился. В эмоциях у него жадность сменилась разочарованием — связываться с Владеющими желающих было мало. Для грабителя главное в процессе грабежа остаться в живых, а с Владеющими шансы на это, как правило, очень невелики.
К моему удивлению, сок у него действительно был.
— Морковный? — состроила гримаску Ленка.
То ли трактирщик решил над нами посмеяться, то ли у него и вправду другого не было.