Поэтому я рассказывала дремлющему Фоидору сказку про золотую рыбку и срезала драгоценные камни с одежды. Ножа в рюкзаке гувернера не было, зато на груди принца, под одеждами висел короткий, с палец, тупой кинжал, который я нашла, когда сняла рубаху.

Я узнала его сразу. Это фамильная реликвия, которая по легенде принадлежала самому основателю нашего рода, Древнему Богу Грилору. Но для меня прямо сейчас важнее было то, что он до сих пор оставался достаточно острым чтобы справится с нитками, которыми камни были пришиты к одежде принца и принцессы.

Камней оказалось неожиданно много, даже несмотря на то, что большую часть подола я оставила где-то в пещерах. Само собой вместе с жемчугом, изумрудами и бриллиантами. Хоть возвращайся и ищи, хохотнула я.

Срезанные камни я сложила в узелок, который соорудила из того же многострадального подола. И полезла в рюкзак гувернера.

Пять золотых кубков руки известного мастера, которые он сделал специально для королевской семьи… Гувернер был гораздо глупее, чем я о нем думала. Зачем он спер самые дорогие вещи из тех, что были ему доступны? Нищий с яйцами Фаберже в рюкзаке. Очень смешно. Хотя, возможно, у него уже был покупатель, какой-нибудь коллекционер, и стащил он их целенаправленно.

Но для нас эти кубки совершенно бесполезный груз. Или даже скорее опасный. Их нужно спрятать так, чтобы никто и никогда не нашел. Лучше прямо здесь, в лесу. Закопать в пещере. А когда придет время, я вернусь и выкопаю.

Фляжка, к счастью, была простая, без украшений. Если ее хорошенько вымазать в грязи и немного побить об камни, чтобы она не была такой ровной, то вполне сойдет за нищенскую утварь.

Рог с хлебным вином тоже выглядел довольно просто, и его можно было взять с собой. Очень странно даже, почему в королевском роду его так ценили? Я покопалась в памяти Елины, но так и не нашла ответа. Он просто всегда был. Висел на стеночке и все.

Я вспомнила, что из него выпал какой-то свиток, перерыла весь рюкзак, но не нашла. Наверное, выронила где-то в пещерах. Очень жаль. Вдруг там было что-то полезное.

Вечером, как я и предполагала, пошел дождь. Мы с Фиодором лежали и слушали, как капли стучат по листьям и с шелестом скатываются вниз. У нас в шалаше было сухо и тепло.

— Дождь так близко, — Фиодор вытащил ручку на улицу и подставил раскрытую ладонь небу, — а это пить можно?

— Можно, — улыбнулась я сыну и слегка прижала его к себе, — малыш, мы завтра пойдем в город. Ты у меня очень умный мальчик и понимаешь, что плохие люди будут нас искать. Поэтому в городе нам придется притворяться другими людьми. Это как игра, — пояснила я в ответ на недоуменный взгляд ребенка, — мы с тобой будем как будто бы очень бедные люди, у которых ничего нет. А их мальчики так, как ты, не разговаривают. И тебе придется учиться быть как они. Ты делай так, — я вытянула руку вперед и провыла, — ы-ы-ы!

— Как будто бы я Лушка? — удивленно спросил Фиодор.

— А кто это?

— Это тети Вирухи сын… Нека сказал, нельзя с ним играть, и я не играл! — С таким пылом заверил меня он, что я сразу поняла — врет.

Я рассмеялась и в который раз взъерошила мальчишечьи вихры. Какой же он все таки славный, мой младший брат.

— Да, малыш, будь как Лушка.

Утром мы встали рано, с рассветом. Не потому что выспались, а потому что замерзли. Костерок уже потух. Разжигать я его не стала. Незачем. Сегодня мы с Фиодором пойдем в город. До него, если вспомнить карту, довольно далеко. Я не хочу думать, как принцесса с принцем умудрились за сутки отмахать такое огромное расстояние, но возвращаться нам пешком никак не меньше двух дней. А если принять во внимание, как мы ослабли от голода, то все три. Или больше.

Поэтому я решила, сегодня мы дойдем только до реки. Она должна быть близко. Наловим рыбы, поедим, отдохнем денек, как следует. А потом дальше пойдем. Торопиться нам некуда. Заодно потренируемся изображать из себя потомственных нищих. С этим у нас сложно. Вчера Фиодор попросил тарелку и столовые приборы, чтобы поесть печеных черешков лопуха. Да, я и сама, честно говоря, справилась только благодаря тому, что перестала быть Елиной.

Рюкзак с кубками я занесла в пещеру и спрятала там под камнями еще вчера вечером. Наша одежда, несмотря на приключения в горе, была все еще слишком хорошей для нищих, поэтому сегодня у реки я хорошенько побью ее камнями и потру песочком, чтобы сделать более ветхой.

Над моей обувью тоже придется поработать, чтобы она не выглядела такой приличной. Потертая кожа, рваные шнурки — это минимум, который я должна сделать. И для этого мне тоже нужны камни и песок.

Перед тем, как уйти, я развалила наш шалаш, заваливая остывшее костровище. Пучки папоротника спрятала за камни возле горы. Незачем людям знать, что здесь совсем недавно кто-то ночевал.

— Вот и все, малыш, — присела и перед мальчишкой спиной, — хватай меня за шею. Я тебя на закорках понесу.

— Ы-ы-ы, — промычал он и хихикнул.

— Ы-ы-ы, — рассмеялась я, подхватывая повисшего на спине Фиодора под попу. — Смотри, я как будто бы твоя лошадка, — подпрыгнула на месте. Он довольно захохотал, изо-всех сил, вцепляясь в мою шею. — Тише ты, задушишь, — прохрипела я и рассмеялась, когда объятия ослабли, — держи меня за плечи, а не за шею.

— Мама, — малыш вдруг стал серьезным, — а говорить совсем нельзя?

— Почему? — удивилась я, — можно. Когда нас никто не видит, когда мы с тобой вдвоем. Мы же не по-настоящему нищие, а понарошку. Это как будто бы игра такая. А на самом деле ты все равно принц Фиодор, а я принцесса Елина.