— Госпожа, — расслышала я сквозь всхлипы.

— Го-оловы о-оторву, — провыла я, кровожадно представляя, как трясу близнецов за полы курток.

— Госпожа, — голос у Блеза прозвучал совсем растерянно.

И я вдруг почувствовала прикосновение к своему плечу. Парень неловко гладил меня по спине от шеи вдоль позвоночника до лопатки. Слабые прикосновения едва чувствовались.

— Госпожа…

Я не то чтобы устыдилась слёз… По-моему, имею на них полное право! Блеза жалко. Ему же это как ножом по сердцу: не уследил, допустил, не смог исправиться. Я пару раз особенно громко всхлипнула и затихла.

А приятная у него рука. Даже сквозь плотную ткань одежды тепло чувствуется.

Ещё пару минут я лежала, не поднимая головы. Успокаивалась. К тому же не зря я себя воздушным шариком считаю. Ко мне возвращалась привычная лёгкость. По долгу расстраиваться я просто не умею. То есть если бы речь шла о трагедии… Но ведь ничего по-настоящему страшного не произошло. Я осталась без собственного жилья, без ежемесячной зарплаты, я насильственно сменила место жительства. Зато я жива, здорова, а мрачный красавец готов обеспечить меня всем необходимым. Не так уж и плохо, учитывая, что дома обо мне плакать некому.

— Простите, господин Ириас.

Я выпрямилась. Должно быть, видок у меня ужасный: глазищи красные, нос опухший, а щёки отёчные.

— Позволите предложить вам комнату?

О, точно. Время-то позднее.

Я кивнула:

— Буду благодарна.

— Госпожа Белоусова, — Блез помог мне подняться, — пожалуйста, отныне считайте мой дом вашим домом и распоряжайтесь по своему усмотрению, чувствуйте себя хозяйкой. Указания нашей кухарке я дам утром. Больше прислуги в доме нет, есть приходящая служанка, раз в пять дней убирает дом и относит вещи в прачечную. Ей я тоже сообщу. Если есть какие-то пожелания, пожалуйста, не стесняйтесь.

Пожеланий у меня не было, но звучит предложение приятно. Честно говоря, не ожидала, что Блез меня примет, фактически, как нового члена семьи. Одно дело — дать кров и содержать, совсем другое — вот так, без ограничений, допустить к хозяйству.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и у меня сложилось впечатление, что лестница пробита в толще стены. Всё та же каменная кладка, всё то же отсутствие уюта. Второй этаж мало отличался от гостиной: серые стены, серый свод потолка и на полу старый затёртый почти до дыр палас.

— Моя спальня, — Блез указал на дальнюю левую дверь. — Потребуется что-то — вы можете прийти ко мне в любое время, не поймите превратно. Я сделаю всё, чтобы помочь вам госпожа.

Я про себя фыркнула. «Превратно». Да на такого как Блез девочки будут как мотыльки на фонарь слетаться — выбирай любую. Ни за что не поверю, что у Блеза недостаток женского внимания.

— Напротив Диан. Через стенку с ним Виан. У мальчиков у каждого своя комната. А с моей стороны, — Блез сглотнул, — спальня родителей.

Ох. Я внимательно посмотрела на парня. Спорить готова, что в спальне со дня смерти госпожи Ириас ничего не тронуто. Этакий мемориал и мёртвая комната одновременно… Жутковато.

— Поняла, особая комната.

Буду обходить стороной.

— Вот здесь две гостевые, — указал Блез. — Выбирайте любую. Постельные принадлежности я сейчас принесу. Давайте, я покажу вам, как пользоваться светильником.

— Спасибо.

С бытовыми артефактами я освоилась довольно быстро. Мне повезло, что они были в ходу массово. Не важно, есть у тебя способности или нет, пользоваться тем же светильником сможешь в любом случает: достаточно чётко представить, что хочешь получить и приложить палец в особое углубление. Я минут пять играла, регулируя яркость освещения.

Неприятным открытием стало, что вода в форте дефицит. И если в готовке её не экономят, пить можно, сколько влезет, хоть цистерну выдуй, то про плескание в ванной в своё удовольствие можно забыть.

Блез пожелал мне приятной ночи, и я осталась в одиночестве.

Я плюхнулась на неразобраную постель. Сейчас, когда Блез ушёл, фонтан оптимизма сам собой заглох. Нет, устраивать истерику по второму кругу я не стала. Просто… Вляпалась. Вля-па-лась.

Сон не шёл, и большую часть ночи я крутилась с боку на бок. То мне начинало казаться, что на улице снова бушует песчаная буря, то мне мерещились, что на город наступают песчаные барханы. Воображение рисовало чудовищ. Я вспомнила рассказ о том, что убитые проклятием становятся Эмиссарами. Отец Блеза погиб в Пустыне. Блез вынужден сражаться с собственным отцом?! Я подскочила и до утра больше не смогла сомкнуть глаз.

Не выдержав, давящей пустоты чужой комнаты и сводящих с ума кошмаров, я выбралась в гостиную. Подожду завтрака на диване, а заодно постараюсь без эмоций обдумать сложившееся положение. Я многое потеряла, но сколько ни оплакивай, назад потерянное не вернуть. Блез сказал однозначно — координат не будет. Нет, чисто гипотетически, допустим, он их вычислит. И что? Где гарантия, что я окажусь в кабине лифта, а не в шахте? Вернуться, чтобы секунду спустя насмерть разбиться? Нет, спасибо. Про возвращение придётся забыть. Здравствуй новый мир и жизнь с чистого листа.