Они были настолько упоены сладкими, как лесная ежевика, поцелуями, что не заметили, как из палатки выбралась сонная, взъерошенная, как ворона, Ранита. Она стояла рядом, куталась в черную объемную куртку Сержа, потирала ноги, покусанные комарами, и смотрела на Дена и Элли со снисходительной усмешкой.

– И все-таки любовь!

– А тебе что? – нахмурился Ден, нехотя отрываясь от Эллиных губ.

– А то, что любовь у вас – как в школе в третьем классе. Ну ладно, играйте дальше, детки, а я пойду Сержа растолкаю. Глядишь, тоже поиграем… по-взрослому. Ты, принцесса, особо не расслабляйся, через час в замок пойдем, завтра тебе еще петь да плясать надо будет. А мне грязные тарелки таскать, – с досадой завершила она.

***

– Ты просто будь счастлива, – прошептал Ден, когда на востоке уже заалело небо. – Пусть у тебя всё будет, как ты захочешь.

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе… – проговорила Элли. – Не нужен мне бал! Никто не нужен. Только ты! Ден, ты приедешь ко мне в город? Ты найдешь меня?

– Найду на краю света, но не хочу ломать твою жизнь.

– Что ты! Ты не сломаешь. Только будь осторожен, чтобы тебе не приписали что-нибудь плохое!

– Послушай, Элли, – Ден на что-то решился, лицо его побледнело. Он крепко взял ее за руку. – Ты сейчас ни о чем не тревожься. Танцуй на балу, поезжай в город, учись. Только не давай мне никаких обещаний. Если у тебя появится жених – пусть, я всё пойму. Но если пройдет год, а ты по-прежнему захочешь встретиться со мной, ты знаешь, как меня найти. И если так случится…

– Тогда – что? – сердце Элли затрепетало.

– Тогда мы что-нибудь придумаем и поженимся. По нашим законам мы не можем быть вместе, но ведь мир-то большой. Может быть, придется уехать в другое королевство.

– Да! Уедем!

– Только не сейчас. Подождем год. Ты повзрослеешь. И если захочешь, мы тайно отправимся за море. Знаешь, в детстве у меня был друг, он часто говорил о морях-океанах. Мне кажется, он всё о них знал, мечтал стать капитаном. Жаль, что сейчас его нет, не у кого спросить про моря.

– А что случилось с другом? – прошептала Элли. – Умер?

– Не знаю, давно уехал и пропал. Надеюсь, его мечта сбылась, и он все-таки служит на корабле. …Элли, милая, не грусти. Жизнь сама подскажет, что нам делать.

Появился Серж, невыспавшийся и хмурый, глянул на них исподлобья, неодобрительно покачал головой.

– Собираемся, – коротко сказал он. – Пора уже.

Глава 8. Посмотрите на них!

Гости начали съезжаться в Розетту ближе к пяти вечера. Дамы и господа прибывали на белых лимузинах или парадных черных автомобилях. Брат Элли, граф Андреас, прикатил на новеньком спортивном авто модного салатного цвета. Напыщенные, как всегда, сестры Вернелли прибыли в золоченой карете, запряженной шестеркой вороных лошадей («Ах, нам безразлична мода, мы почитаем старинные традиции!»). Они любили вычурность, шоу и эпатаж. А распорядитель праздника, лопоухий и смешливый господин Тишот, прилетел на маленьком домашнем драконе, которого предусмотрительно пристроил на дальнем поле для гольфа, – чтобы тот ненароком не устроил пожар.

Увидев дракона, Рик залился горячим лаем, принялся трясти тремя головами, пытаясь напугать огнедышащего змея, но дракон, сытый и равнодушный, даже глазом не повел – только постучал для порядка по яркой траве тяжелым ребристым хвостом. Граф, ласково погладив Рика сразу по трем головам, попросил садовника увести цербера в дальний вольер в саду. «Не пугай ни дракона, ни людей, дорогой, – сказал граф обиженному Рику. – Выспись как следует и отдохни сегодня от работы».

Возле Элли, которая перекидывалась вежливыми словами с сестрами Вернелли, появился Генриор. Высокий, серьезный, подтянутый, в темно-сером парадном костюме, он походил не на управляющего поместьем, а на истинного дворянина. Искристая седина добавляла облику благородства.

– Прошу меня простить, что прерываю беседу. Граф велел передать, что приглашает в Белый зал, – церемонно заявил он и добавил просто: – Элли, вам пора, в зале собираются гости, – и поспешно удалился, у Генриора всегда было много дел.

Элли, которая казалась еще более хрупкой в открытом пышном вишневом платье, отыскала глазами Раниту, улыбнулась, позвала ее (та поморщилась, но подошла) и обернулась к разряженным, надушенным, ярко накрашенным сестрам Вернелли:

– Дамы, это наша прекрасная Нита. Она, как вы и желаете, покажет вам оранжерею. А я вынуждена вас оставить. Нита, будь добра…

Ранита, с высокой прической, прикрытой белой кружевной наколкой, в коротком темно-синем платье со снежно-сияющим передником, в лаковых туфлях на высоких каблуках, картинно развела руками:

– Я не Нита. Мое имя – Ранита. Служанка, – подчеркнула она, и Элли очень не понравился ее мрачный взгляд и ледяной тон. А Ранита продолжила: – Извините, но я крайне занята. Мне велено разнести подносы с шампанским. Это поручение Генриора. Если вам что-то требуется, обращайтесь к управляющему, это он распределяет наши роли… на этом празднике жизни. Но, к вашему сведению, я не собираюсь показывать оранжерею, так как не проходила курсы экскурсоводов, – едко добавила она и, развернувшись на каблуках, преспокойно ушла, покачивая бедрами: стройная, высокая, привлекательная брюнетка.

– Какая противная девица! – хором воскликнули ахнувшие сестры Вернелли и принялись потрясенно обмахиваться веерами. – Какая грубиянка! Зачем вы ее держите в замке?!

– Нита хорошая… – растерянно пробормотала ошеломленная Элли. – Просто на нее что-то нашло.

– Элли, милая, это вы хорошая! Вот и не видите, что мерзкая горничная вам завидует, – проницательно прищурилась старшая Вернелли. – Разве вы не понимаете, что она сама хочет блистать на балу?

– Нет, с ней что-то случилось... – пролепетала Элли.