Глаза Сета потемнели, когда он понял, и перестал сопротивляться моей хватке на нем.

— Мы их уничтожим? — он выдохнул, его жажда мести танцевала в воздухе между нами.

— О, мы сделаем больше, чем это, — заверил я его. — Вега не узнают, откуда прилетело.

— Умираю от желания хотя бы немного отомстить. — Макс хрустнул шеей. — Мы должны отплатить…

— Адская неделя, — впервые за долгое время заговорил Калеб, его глаза были холодной бездной. — Пока мы можем терроризировать их под видом Адской недели. Тогда, если они переживут Час Расплаты, мы возьмёмся за них по-настоящему.

Мрачная улыбка тронула мои губы, когда я оглядел своих братьев. Мы бы позволили Вега думать, что они победили, потому что к тому времени, когда мы снова придем за ними, они даже не поймут, откуда прилетело.

Дарси

Тори пришла в мою комнату сразу после пяти утра, сонно бормоча о том, как Дариус, похоже, разозлился на Калеба, и она не хотела возвращаться в Дом Игнис, прежде чем свернуться калачиком в моей постели и заснуть.

Хотя я и была обеспокоена тем, сколько времени она проводила с одним из Наследников, я не высказала этого вслух. Я просто дважды проверила, заперта ли дверь, и без комментариев скользнула рядом с ней. Тори могла бегать кругами вокруг этого придурка, и я знала, что он никогда не проникнет в ее сердце настолько, чтобы причинить ей боль. Она привыкла отделять свои эмоции от секса. В отличие от меня, которая, очевидно, однажды переспав с парнем и уже позволила ему забрать частичку моего сердца.

С тех пор как мы делили диван-кровать в Чикаго, спать рядом с сестрой стало для меня чем-то вроде утешения. И у меня было такое чувство, что она чувствовала то же самое. Может быть, именно поэтому мы так регулярно оказывались в комнатах друг друга. Когда мы были вместе, мы были в безопасности. Тори была моей единственным постоянством в жизни, и где бы мы ни были и что бы с нами ни случилось, я знала, что она всегда со мной.

Я вспомнила, как в детстве мы наряжались принцессами-воительницами, строили форт из одеял и подушек, а затем использовали палки в качестве мечей, чтобы отбиваться от наших воображаемых врагов. В наши дни эта игра была слишком реальной. Мы были солярианскими принцессами, у которых имелись настоящие враги, обладавшие острыми когтями и зубами. Но они были хуже, чем просто звери, их языки произносили слова, которые были либо острыми, как ножи, либо сладкими, как мед.

За последние несколько дней мне стало жаль Сета, а Тори тянуло к Калебу, хотела она это признавать или нет. Может быть, и к Дариусу тоже. И как бы мне ни хотелось презирать их до глубины души, Наследники не были просто черно-белыми. И я не могла представить себе время, когда мы могли бы загладить свою вину. Они причинили нам слишком много зла, оставили раны, которые мы все еще пытались залечить. Но каждый день мне казалось, что я поднимаюсь от этой боли, превращаю ее во что-то мощное, во что-то достаточно сильное, чтобы противостоять им.

Я придвинулась ближе к сестре, когда тепло окутало нас в нашем коконе безопасности. После того, как она рассказала мне о тенях, которые пытались завладеть ею, я не могла перестать думать об этом. Я хотела поговорить с Орионом о темной магии, потребовать, чтобы он рассказал мне больше, просто чтобы я могла попытаться понять, почему он ею владел. Но реакция, которая у него была после того, как мы поймали их в пещере, заставила меня подумать, что он не собирался рассказывать об этом в ближайшее время. Не то чтобы это могло остановить меня от попытки.

Я заставила себя заснуть, желая как следует отдохнуть перед сегодняшним Испытанием Огня, но мой разум отказывался сотрудничать.

«Клянусь, температура падает. Здесь чертовски холодно».

Я начала дрожать, плотнее закутываясь в одеяло, когда нас охватил холод. Гром прогремел так громко, что я была уверена, что он доносился из моей комнаты. Сверкнула молния, и я закричала, когда темное облако осветило мой потолок, прежде чем из него хлынул ливень.

— Черт! — Я вскочила с кровати, тут же ударившись ногой о прикроватную тумбочку, и боль заставила сорваться с моих губ еще больше проклятий.

— О, Боже. — Тори вскочила с кровати, пока я держалась за ногу, шипя сквозь зубы. — Что происходит?

— Адская неделя, — простонала я. — Я бы поставила на это свою жизнь.

Крики раздались по Башне, и я прыгнула к двери, отперла ее и распахнула. Первокурсники, спотыкаясь, выходили в коридор, промокшие насквозь и разъяренные.

Мы с Тори поспешили присоединиться к ним в пижамах, и боль в пальце ноги наконец утихла.

В конце коридора появились две темные фигуры, отбрасывающие тень в тускло освещенном зале, одетые в черные плащи Адской недели, но без масок.