Основной причиной столь длительного демографического кризиса стало снижение рождаемости и распространение практики избавления от «лишних» детей, о чем имеется множество свидетельств. Многие историки и демографы указывают, например, на существовавший в то время большой диспаритет между числом мужчин и женщин в Англии ([85] р.71), что очень напоминает Римскую империю (см. главу VI). Как указывает Д.Расселл, диспаритет между числом мужчин и женщин в Англии в 1300 г. был самым высоким за всю ее историю, после эпидемий «черной смерти» он уменьшился, но все равно в начале XV в. среднее соотношение составляло 160 мужчин на 100 женщин, что свидетельствует о широко распространенной практике избавления от новорожденных девочек. По его же данным, в некоторых итальянских городах в XV в. был отмечен необычайно высокий процент стариков в возрасте более 60 лет: 23–26 % от всего взрослого населения старше 20 лет ([190] рр.207; 58). Такое число стариков, характерное для современной Европы, а также для римской Африки и Испании в античности, указывает на явные проблемы с воспроизводством населения. Многие историки указывают на очень большой процент холостяков в европейских городах — в некоторых случаях до половины всего взрослого населения, и отмечают, что в XV в. многие люди вообще предпочитали не жениться ([85] р.70; [177] р.166).

2. Рост населения в XVI в. (вернее, с конца XV в. до последней трети XVI в.) также происходил более или менее одновременно во всех странах Европы. В итоге если, например, в середине XV в. сельский пейзаж Франции сравнивали с пустыней, где только изредка можно было встретить ухоженные поля и виноградники, то в 1565 г. современники писали о процветании сельской Франции ([168] р.26). Причина этого внезапного роста так же непонятна историкам и демографам, как и причина демографического кризиса XV века ([85] р.72). К.Хеллеинер отмечает, что по числу и размаху войн и сопутствовавших им разрушений и эпидемий XVI век не уступал XV веку. Тем не менее, демографический рост происходил и в тех странах, которые сильнее всего страдали от войн. В некоторых областях Италии, подвергавшейся в течение 60 лет непрерывным нашествиям французских и испанских войск, сопровождавшихся насилием, грабежами и эпидемиями, население в течение XVI в. увеличилось в 2,5–3 раза ([85] рр.21, 34). По-видимому, основная причина столь резкого роста населения опять была связана с рождаемостью. В Германии многие летописцы указывали на необыкновенно высокую рождаемость, начиная с конца XV века ([85] рр.24–25). Д.Расселл указывает, что соотношение числа мужчин и женщин в Англии упало со 160 мужчин на 100 женщин в начале XV в. до всего лишь 98 в конце XV в. ([190] р.207), что указывает на отказ от прежней практики контроля за рождаемостью. А данные, полученные английскими демографами Э.Ригли и Р.Шофилдом на основе обработки статистики большого числа церковных приходов со всей территории Англии, позволили им сделать вывод, что рождаемость в стране в 1541 г [137] , была на очень высоком уровне, который во все последующие столетия Англия смогла вновь достичь лишь один раз — в конце XVIII — начале XIX вв. ([218] рр.230–231) (см. График 4 в главе X).

3. Демографический спад XVII в. (вернее, с последней трети XVI в. до второй половины или конца XVII в.). В Италии резкое замедление роста численности населения началось в последней трети XVI в — то есть, что удивительно, после прекращения войн и разорения Италии французскими и испанскими войсками, продолжавшихся до 1557 г. ([85] р.21) Но по-настоящему заметное сокращение населения произошло во многих странах к середине XVII в., а в некоторых продолжалось до конца столетия или до начала XVIII в. Так, число жителей Испании в течение XVII в. уменьшилось, по оценкам, на 1/4 ([85] р.48). Во Франции сокращение населения было заметно уже в середине XVII в., а к концу правления Людовика XIV (1715 г.) оно уменьшилось, по оценкам, на 4–4,5 миллиона человек ([170] р.71; [86] р.577), то есть примерно на 20–25 %. К середине XVII в. население Италии, по оценкам, сократилось на 20 %, в Германии и Моравии — на 1/3, в Богемии — наполовину ([170] р.71). В Польше, судя по данным о падении производства зерна, население уменьшилось с 1564 г. по 1685 г. еще больше — примерно на 60 %. При этом, половина этого сокращения произошло в мирный период 1564–1615 гг., до начала опустошительных войн последующего периода [138] . Хотя ранее считалось, что в некоторых странах, в частности, в Германии, уменьшение населения середины XVII в. было вызвано Тридцатилетней войной, но в последнее время многие историки более не видят в войне основную причину, указывая на то, что и в Германии, как и в Польше, сокращение населения началось задолго до войны ([171 р. 21). Кроме того, демографический кризис серьезно затронул все европейские страны, и его нельзя объяснить одной региональной войной, развернувшейся на территории 3–4 стран.

Указанные выше явления опять были связаны, прежде всего, с падением рождаемости, что подтверждается множеством имеющихся данных. На графике 3 (глава X) хорошо видно, что в Англии оно началось уже с середины XVI в., и продолжалось до 1680-х годов. Имеющаяся статистика по ряду областей Франции также показывает низкую рождаемость в течение XVII в., которая в целом была ниже смертности. П.Шоню подсчитал, что, по сравнению со странами с высокими темпами роста населения, как, например, французская Канада, во Франции средний интервал между рождением детей в браке в XVII в. был в полтора раза больше, при этом женщины вступали в брак значительно позднее. В Нормандии средний возраст вступления в брак у женщин составлял 27 лет ([96] рр.234–235, 203). Соответственно, во Франции женщины в среднем рожали примерно в 2 раза меньше детей, чем во французской Канаде, где почти все население состояло из тех же французов, недавно уехавших из Европы. К.Хелеинер ссылается на данные 1703 года по Исландии, свидетельствующие об очень малом числе детей в структуре населения и следовательно о низкой рождаемости ([85] р.89). В Италии в XVII в. было очень много подкидышей, для которых существовали специальные ясли-приюты, причем среди них всегда было больше девочек, чем мальчиков. В Милане в конце XVII в. число подкидышей составляло 12 % от предполагаемого общего числа родившихся детей. При этом, несмотря на существование приютов, по данным К.Сиполлы, 80–90 % подкидышей умирали в течение первого года жизни ([97] рр.67–68).

Настроения людей того времени хорошо передал известный французский мыслитель Монтескье, который писал в 1718 г., то есть в конце этого страшного для Европы периода: «Почему Мир так мало населен в сравнении с тем, каким он когда-то был? Как могла Природа потерять свою изначально необыкновенную плодовитость?… Хотя [в Италии] все живут в городах, но они полностью опустошены и обезлюдели: кажется, что они еще существуют лишь для того, чтобы отметить место, где существовали могущественные города, о которых так много повествует история. Греция так опустошена, что она не содержит и сотой части того населения, что там было в древности. В Испании, ранее такой многолюдной, сегодня можно видеть лишь необитаемые деревни; и Франция — ничто по сравнению с той древней Галлией, о которой писал Цезарь. В Польше и европейской части Турции [139] почти не осталось людей… Что удивительно, это то, что обезлюдение продолжается каждый день и, если оно продлится, то через десять веков останется одна пустыня. Вот… самая ужасная катастрофа, которая когда-либо случалась в Мире; но ее едва ли заметили, поскольку она произошла неощутимо и в течение многих веков; она отражает внутренний порок, секретный и таинственный яд, продолжительную болезнь, которая поразила человеческую природу» ([165] СХП).

4. Рост населения в XVIII–XIX вв., вопреки мрачным ожиданиям Монтескье, происходил практически во всех странах Европы. Одной из его важных причин было повсеместное снижение смертности и рост рождаемости. Однако рост рождаемости происходил далеко не во всех странах, и демографы выделяют по этому показателю две группы стран — с высокими и низкими темпами роста населения ([96] р.203). К странам с высокой рождаемостью относились Англия, Германия (уже начиная со второй половины XVII в.), Швейцария и Россия, к странам с низкой рождаемостью — большинство других стран Европы (подробнее см. далее).

Читателю, возможно, уже наскучил этот экономико-демографический обзор разных эпох, но он необходим для того, чтобы перейти к вопросам, рассматриваемым в следующих главах, ради чего он в основном и был предпринят. А в заключение настоящей главы необходимо кратко подвести итоги вышесказанному:

1. В античную эпоху в Средиземноморье мы видим явление, подобное тому, которое происходило в Европе с XII в. по настоящее время. Речь идет о формировании глобальной рыночной экономики, которая в античности охватывала почти все Средиземноморье, в Новой истории включала всю Европу и часть колоний европейских государств на разных континентах, а к началу XXI века охватила весь мир.

2. Процесс формирования глобальной античной экономики с VI по I вв. до н. э. почти в точности повторился в XII–XVII вв., когда формировалась «европейская мировая экономика», и все основные экономические показатели (объемы торговли, ставка процента, инфляция и т. д.) вели себя совершенно так же, как это было при формировании античной экономики. Следовательно, речь идет об одном и том же явлении — глобализации — которая не является особенностью лишь последних столетий, а была также важной чертой экономической жизни в эпоху античности.