Мы видим то, что принято видеть. Дело не только в том, что мы, согласно всеобщему стремлению к Единству, в котором мы представляем собой лишь большие клетки, ведем себя и одеваемся соответственно окружению. Мы и видим то, что «уместно, то, что положено видеть. Вполне ортодоксальная мысль, что для младенца лошадь — не лошадь — так же, как для невежды апельсин — не апельсин. Интересно иногда пройтись по улице, разглядывая предметы и гадая, какими бы они представлялись нам, если бы нас не обучили видеть в лошадях, деревьях и домах именно лошадей, деревья и дома. Думаю, для сверхзрения они выглядят отдельными мазками, неразличимо сливающимися друг с другом.

Я думаю, можно с достаточной вероятностью предположить, что Монстратор, Эльфера и Азурия много раз попадали в поле зрения телескопов, не будучи увиденными, — потому что видеть их не положено: это не почтенно и не внушает уважения; видеть их — значит оскорбить прах предков: это бы унизило мощи святого Исаака.

Но наши данные.

Об огромных мирах, не имеющих орбиты, или управляемых, или дрейфующих в межпланетных ветрах и течениях: данные, которые мы получим, об их приближении, в недавнем времени, до пяти-шести миль к этой земле…

Но тогда их сближение с другими планетами, или немногими телами, подчинившимися стремлению этой Солнечной системы к целостности и обретшими регулярные орбиты…

Вопрос, которого нам трудно избежать:

Замечали ли когда-нибудь астрономы эти миры или суперконструкции?

Я не думаю, что значительным приближением к реальности будет картина астрономов, старательно жмурящихся и отводящих взгляд, чтобы не видеть того, что видеть не принято. Легко сказать, что астрономы подвержены гипнозу, и что астроном, глядящий на Луну, загипнотизирован Луной, но мы допускаем, что подразумеваемые тела часто посещают Луну, или пересекают ее, или на время зависают над ней — тогда они непременно должны временами попадать в поле зрения астрономов.

Наша общая идея:

Что в земных океанах плывут суда, движущиеся по постоянным маршрутам, но есть и суда-бродяги.

Что в суперокеане есть постоянные планеты, а есть и бродячие миры.

Что астрономы подобны старомодным купцам, отрицающим вмешательство бродячих торговцев. Мы допускаем, что небесные бродяги отвергаются астрономией, во-первых, поскольку их существование нарушает дух чистоты и точности, то есть стремления к позитиву, и, во-вторых, поскольку они видны не слишком часто. Планеты постоянно отражают свет Солнца: на единообразии этой системы была выстроена первичная астрономия, однако теперь предметом передовой астрономии становятся небесные феномены, которые то освещаются, то затемняются, будучи переменчивостью подобны спутникам Юпитера и превосходя их. Однако светлые или темные, они попадаются на глаза, и о них сообщают так часто, что единственная причина отвергать их — это что они не вписываются.

Темными телами, по-видимому, не принадлежащими нашей Солнечной системе, я, по провинциализму, который свойствен каждому, мало озабочен. Темные тела, плывущие во внешнем пространстве, считались проклятыми несколько лет назад, но теперь они освящены авторитетом профессора Барнарда, а раз он сказал, что с ними все в порядке, вы можете рассуждать о них, не опасаясь совершить злодеяние или попасть в смешное положение — мы часто замечали сродство между злом и нелепостью — полагаю, под смешным мы подразумеваем пену зла. Темный спутник Алголя, к примеру. Хотя это явный случай небесного кровесмешения, но пуристы, или позитивисты, признали его. В «Proceedings of the National Academy of Science» (1915-394), профессор Барнард пишет об объекте — он называет это «объектом», в Цефее. Он предполагает присутствие в Солнечной системе темных непрозрачных тел. Однако в «Astrophisical Journal» (1916-1) он уже рассматривает их как «темные туманности». Это не столь интересно.

Мы допускаем, что Венера, например, часто посещается иными мирами или суперконструкциями, с которых могут сыпаться уголь, кокс и шлак; иногда они отражают свет и бывают замечены с этой Земли профессиональными астрономами. В этой главе мы встретимся с данными, относящимися к проклятым брахманам — как силой гипноза и инерции мы снова и снова повторяем точно так же, как многие ученые в XIX веке держались за признанное предшествовавшей системой — лишь бы не нарушить непрерывности. Нам грозит опасность немедля вознестись к Позитивному Абсолюту — ну что ж…

Я хочу подчеркнуть, что наши проклятые данные — это наблюдения астрономов высочайшего положения, отвергнутые астрономами такого же положения, но поддержанные господствующим духом их эры — когда всякий разум должен был удерживать равновесие, или погаснуть в безвестности и пренебрежении. Читая эту книгу, иногда можно подумать, что мы бунтуем против догматизма и святости одного высокопоставленного ученого. Это лишь видимость, вызванная необходимостью обращаться к лицам. Если мы перелистаем «Philosophical Transactions» или публикации Королевского астрономического общества, то увидим, что 1Ьршель, например, был так же бессилен, как любой мальчишка, склонный считать звезды, когда его наблюдения не гармонировали с системой, выраставшей столь же независимо от него и других астрономов, как стадии развития эмбриона влияют на каждую его клетку, заставляя ее принимать вид соответственно предопределенному росту и прогрессу целого.

Посетители на Венере.

Иване, «Ways of the Planets», стр. 140:

Что в 1645 году около Венеры было замечено большое тело, возможно спутник В первой половине XVIII века подобные сообщения повторялись четырежды. Последнее поступило в 1767 году.

Большое тело было замечено семь раз, если верить «Science Gossip» (1886-178) — около Венеры. По крайней мере один астроном, Хьюзо, признал эти наблюдения и назвал его — мир, планету или суперсооружение — «Нейт». Его мнение упомянуто «мельком, но без осуждения», в «Trans. N. Y. Acad» (5-249).