Я люблю Мию, и не потому, что она — моя истинная пара. Истинная связь — это бонус, чтобы никто не сумел нас разлучить. Любовь — это даже больше, чем волшебство. И я уверен, что наши чувства не изменятся под влиянием времени или обстоятельств.

Сажусь рядом с Мией, обнимаю ее за талию, и Мия кладет голову мне на плечо.

Старые качели скрипят, но отчего-то я верю, что веревка не оборвется.

Мия

— Горько! Горько! — кричат гости и начинают считать: — Один! Два! Три!

На глаза наворачиваются слезы. Сегодня я позволила себе быть сентиментальной.

— Ты чего? — пыхтит на ухо Кирилл. — Жалеешь, что у тебя не было такой свадьбы?

— Да иди ты! — сержусь я. — У меня все было прекрасно. А плачу от радости! Или это ты жалеешь?

— Я об одном жалею, — вздыхает он. — Увольнение только до вечера.

— Не завидуй, — фыркаю я. — Потерпи, всего год остался.

— Двадцать! — скандируют гости. — Ура-а-а!

Раскрасневшиеся жених и невеста опускаются на стулья, а ведущий свадебной церемонии приглашает всех размяться в танце.

— Все же хорошо, что наша свадьба не была такой… старомодной, — говорю я, когда мы с Кириллом выходим на крыльцо банкетного зала, подышать воздухом.

— Дядя тоже не в восторге, — хмыкает он. — Это, между прочим, твоя бабуля настояла.

— Ее можно понять, — парирую я. — Это, между прочим, твой дедуля чуть всю жизнь ее дочери не испортил.

— Ой, не начинай, — просит Кирилл. — Все равно не поругаемся.

— Иногда мне кажется, что ты этого хочешь, — жалуюсь я, отворачиваясь.

— Ну… может… самую малость… — признается он, обнимая меня. — Ради бурного примирения.

И лезет ко мне целоваться.

— Маньяк! — смеюсь я, отбиваясь. — Увидят же!

— И что? Я целую собственную жену!

Мы с Кириллом поженились год назад, после того, как получили дипломы. Пять лет… С одной стороны, они пролетели незаметно, в учебе. С другой, я помню и бессонные ночи, полные рыданий. Мы скучали друг без друга безумно. И каждый день, проведенный вместе, казался нам драгоценным подарком судьбы.

После того, как Кирилл принял присягу, мы виделись почти каждую неделю, за исключением тех выходных, на которые выпадали его дежурства. Дядя оказался прав, вернее, просто знал, что в училище есть портальное сообщение с разными городами. Так что Кирилл тратил на дорогу ко мне каких-то пять минут.

И все же три-четыре часа, проведенные вместе — слишком мало, чтобы утолить нашу жажду друг друга. Спасала учеба. Но мы все равно считали часы до того дня, когда сможем пожениться и жить вместе.

Когда выяснилось, чья я наследница, родители Кирилла приняли его выбор. Он иногда виделся с матерью и отцом, но, кажется, так их и не простил. Я не вмешивалась. Мне со своими родственниками проблем хватало.

Во-первых, как выяснилось, семья мамы жила в столице: отец, мать и сестра. То есть, я обзавелась бабушкой, дедушкой и тетей. Мама не ссорилась с ними. Они с сестрой решили, что «так будет лучше».

Ненавижу эти слова! Но все же… в чем-то понимаю и маму, и тетю.

Тетя Света старше мамы. Именно от нее дядя Лёня уехал еще до моего рождения, чтобы разорвать истинную связь. Однако, как оказалось, это невозможно.

Дядя Лёня, а не Леонид Сергеевич? Конечно! Теперь мы родственники, и не только через Кирилла.

Они дружили… Светлана, Леонид, Арсений… Мама тоже крутилась в их компании, хоть и была младше. Она уже тогда влюбилась в Арсения, но он не воспринимал ее всерьез — девчонка же! А у Светланы и Леонида случилась первая любовь. И истинная связь. Кстати, от мамы скрывали «чародейство», но она все равно узнала — от Арсения, случайно. Это и определило ее дальнейшую судьбу.

Когда дядя Лёня уехал, «разорвав» связь, тетя Света долго болела, с трудом переживая разлуку. И решила, что ни за что не признается, как несчастна. Придумала, что вышла замуж и родила детей. А мама, хоть и любила Арсения, вышла замуж за обычного человека, Михаила Беленького. Но от судьбы, как известно, не убежишь.

Когда дядя Лёня выразил желание заботиться о маме и ребенке, она согласилась из-за сестры. Так она могла хотя бы изредка рассказывать Светлане, как живет ее любимый. Да и вообще… «присматривать» за ним — следить, чтобы он вовремя ел, не болел. Правда, дядя Лёня предлагал полное содержание, не требуя ничего взамен, но мама выставила условия: она будет работать служанкой, и я не должна ничего знать о прошлом, вплоть до того, что мои бабушка и дедушка живы.

— Мне казалось, это убережет тебя, — вздыхала мама, когда мы говорили. — Но от судьбы не убежишь.