– Вы новенькая?
– спросил я.

– Вообще-то, Ваше преподобие, последние шесть месяцев я прохожу практику в Отделе демографии. Но поскольку миссис Филлипс пока в здании не появилась, я решила на всякий случай занять её место.

Честолюбива. К ней надо будет присмотреться.

– Скажите, Натали, - произнес я, прочитав её имя на прикрепленной к лацкану костюма карточке, - не могли бы вы соединить меня с какой-нибудь сетью, которая уже ведет передачу оттуда?

– Конечно, Ваше преподобние, - ответила она и тут же передала мне свой дисплей уже настроенный на нужный канал.
– Команда Микрософт в эфире вот уже десять минут. Я решила подключиться к ним с самого начала. Ноадо быть в курсе того, что там происходит.

Я взглянул на экран. В этот момент показывали толпу. Она в основном состояла их обыкновенных зевак. Кое-кто, правда, держал крест, а у некоторых в руках были даже плакаты. Я попытался прочитать текст, но надписи были чересчур длинными, а шрифт слишком мелким.

– Безобразие! Неужели никто не догадался раздать этим людям нормальные лозунги?!
– спросил я, намеренно глядя в глаза Натали.
– О чем они думали?! Я не могу разобрать ни слова!

– Я...
– начала Натали, явно не зная, что ответить. Она машинально подняла руку, чтобы взглянуть на свой дисплей - но аппарат был у меня. Думаю, что...
– с этими словами она оглянулась, выхватила дисплей у стоящего рядом с ней парня, очистила экран и без задержки приступила к поиску нужной информации.

– Да, - сказала она, вглядываясь в экран, - в настоящее время на место событий направляются десять организаторов со всеми необходимыми материалами. Отдел Христианских посланий направил туда лозунги следующего содержания.

Набрав на клавиатуре нужный адрес, она передала дисплей мне, и я прочитал, что смогли придумать мои "гениальные" спичрайтеры. В основном это было старье, вроде: "Аборт - это убийство" и "Единая Нация под Единым Богом". Однако там было и кое-что новенькое. "Аборт есть приношение детей в жертву!", например. Но больше всего мне понравилось простое изречение: "Для них это обычное дело!". Однако существовала опасность, что большинство обывателей его не поймет.

– Неплохо, - сказал я.
– Но в то же время и ничего выдающегося. Ничего такого, чтобы кричало обо всём ужасе подобной ситуации. А вот эти чересчур многословны. Пусть их снимут.

Натали передала распоряжение дальше, что-то пробормотав в свои наручные часы. Кейт, тем временем, покончила с моими бровями и принялась за прическу.

– Кроме того, я хочу, чтобы туда направили несколько профессионалов. Пока там нас представляют жалкие любители, которые никакого понятия не имеют, как привлечь к себе внимание телеоператоров. Откомандируйте в клинику три десятка наших лучших "протестантов".

– Слушаюсь, сэр!
– бросила Натали и передала мой приказ по назначению.

– Да, и подкиньте пару десятков тех, которые организуют контрпротест "сторонников" абортов.

– Сэр...
– протянула Натали. Девчонка, похоже, искренне изумилась. Несмотря на всё свое честолюбие, она всё еще сохранила наивность.

– Контрпротест, - повторил я.
– Мы не можем позволить этим адвокатам смерти устроить собственный марш протеста. У всех сторонники абортов мозги, кончено, набекрень, но по телевидению это не всегда заметно. А публика должна видеть всю абсурдность их требований. Поэтому пусть пошлют туда десяток парней с лозунгом: "Аборт - наше право!" И десяток женщин со слоганом: "Мое тело! Моё право!". И позаботьтесь о том, чтобы среди женщин не было привлекательных.

Натали замерла на секунду, но затем принялась диктовать мои указания. Тем временем Кейт закончила укладку волос. Я посмотрел на часы. 7:38. Для того чтобы прокрутить весь утренний цикл новостей, в эфир мне надо выйти не позже восьми.

– Когда прибудет вертолет?
– спросил я.

Натали хотела передать вопрос, но здесь инициативу перехватил Джерри.

– Нас доставят туда через десять минут, - сказал он.
– Мы добились права на посадку на крыше ближайшего здания. Не исключено, что будем на месте еще до прибытия наземной команды.

– О`кей. Теперь покажите, что там нацарапали для меня писатели.

Джерри сказал что-то в свои часы, и на дисплее, который я уже держал в руках, возник текст моей речи. На чтение у меня ушло секунд тридцать. Слишком длинно.

– Никуда не годится! Мне нужно, что-то короткое, броское и пугающее. А здесь приходится рассусоливать добрых полминуты. Никогда не знаешь, какую часть выступления выдернут из речи другие каналы для своих передач. Свяжитесь с этими недоумками, - продолжил я, обращаясь к Натали, - и скажите им, что мне нужны пара-тройка громких фраз, которые я мог бы выплюнуть зрителям в лицо. В этом случае на всех сетях текст пойдет полностью.

Кейт, наконец, внесла последние штрихи в мой облик, и я смог двинуться дальше. Достигнув конца коридора, я в сопровождении двух телохранителей вошел в кабину лифта и дал знак Натали присоединиться к нам.

– Я хочу, чтобы вы разобрались с этим табуном бездельников писателей. Поддайте им жара, и не слезайте с них, пока они не произведут на свет десять секунд хорошо наперченного текста. Для нас открываются великие возможности. Все эти либеральные церкви, хохотавшие при упоминании о Сатане, будут выглядеть глупейшим образом, когда в эфир выйдут эти новости. Все люди увидят, что мы единственные кто изрекает истину, не ограничиваясь пустыми проповедями. И это имеет огромное значение для нас.