— У меня есть. Пенни, сестра Марии, все устроила.

Стелла издает болезненный вздох. — К-как она? Правда?

— Лучше, чем я ожидал. — Наклоняясь вперед, он ставит свою кружку на кофейный столик. — Я не знаю, что вам сказал Тоби, но врачи надеются, что она сможет оправиться от этого. Возможно, она никогда не победит, но есть очень хорошие шансы на будущее.

Стелла кивает. — Могу я… могу я встретиться с ней? — Наконец, ее голос срывается, когда вес всего этого начинает разрушать ее закаленную решимость.

Улыбка Галена такая широкая, что я почти делаю то же самое.

— Конечно. Нам просто нужно подождать, пока не придет время.

— Она хочет меня видеть? — Я ненавижу неуверенность в ее тоне, но я понимаю это.

— Стелла, — вздыхает Гален. — Она провела восемнадцать лет, отчаянно пытаясь стать твоей мамой.

— О'кей, — пищит она, ее глаза наполняются слезами. — Тогда я хочу встретиться с ней. Как только мы сможем это устроить. Я не хочу подвергать ее опасности с Джонасом.

— Я это устрою, — говорит он с твердым кивком.

Теперь все раскрыто, неловкость оседает вокруг нас.

— Стелла, если ты хочешь вернуться…

Меня охватывает паника, что теперь, когда они прояснили ситуацию, она может согласиться, что она может собрать свое дерьмо и снова уйти от меня.

— Нет, папа, — говорит она, ее голос не дрогнул.

Весь воздух, который, я не знал, застрял в моих легких, вырывается из-за ее отказа. Она поворачивается ко мне, мягкая, понимающая улыбка играет на ее губах.

— Я остаюсь здесь. Я знаю, что Кэлвин усилил охрану, но он был в моей комнате. Я просто… Я пока не могу.

Или когда-либо.

— Ладно, не могу винить себя за попытку. Я не ожидал, что перееду сюда и сразу потеряю тебя из-за кого-то другого.

— Ты не потерял меня, папа. Но все это, вся ложь и секреты… потребуется некоторое время, чтобы оправиться от этого.

— Я знаю. Я—

— Ты лгал мне каждый день моей жизни.

Гален бледнеет. — Я знаю. Но ты должна понять, что все, что я делал, было попыткой защитить тебя, независимо от того, насколько ошибочным это может показаться сейчас

— Да, — соглашается Стелла.

Шаги, грохочущие вверх по лестнице в нашу сторону, останавливают ее от дальнейших слов, и две секунды спустя Алекс врывается в дверь.

— Йоу, ты не поверишь, кого я трахаю— О, черт, извини. Я не помешал?

— Нет, все в порядке. Я думаю, мы, вероятно, почти закончили, — говорит Гален, пытаясь встать.

— О'кей, — неловко говорит Алекс.

— Тео в своей комнате, — говорю я ему, позволяя ему сбежать и иметь возможность похвастаться тем, что он хотел нам рассказать, когда приехал.

— Отлично, спасибо.

— Он всегда такой… гипер? — тихо спрашивает Стелла, когда он исчезает в спальне Тео.

— В значительной степени, — говорю я, вставая так, чтобы мы могли видеть, как Гален выходит.

— Я дам тебе знать, когда мы сможем навестить твою маму, — грустно говорит он Стелле.

— Хорошо.

— Я действительно сожалею обо всем этом. Я знаю, что облажался, милая.

— Да, ты сделал. Но я понимаю это. И сейчас слишком поздно все это менять, верно?

— Верно. Ну, я думаю, я просто… — Он показывает большим пальцем через плечо и делает шаг назад.

— Подожди, — кричит Стелла, протискиваясь мимо меня и подбегая к нему.

Он подхватывает ее на руки и крепко прижимает к себе.

— Я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, милая. — Он целует ее в макушку и вдыхает ее запах, как будто боится, что больше ее не увидит.

Они обнимают друг друга в течение долгих секунд, прежде чем она отрывает свое лицо от его груди.

Мое сердце болит, когда он протягивает руку, чтобы вытереть ее слезы, потому что я хочу быть тем, кто это сделает. Я хочу быть тем, кто подберет ее и соберет обратно воедино.

— Мне жаль насчет Марии, папа. Я бы хотела, чтобы у вас обоих все сложилось лучше.

— Время всегда есть. Так или иначе, мы собираемся это исправить. У Джонаса взят взаймы срок. — Она кивает, когда мои глаза сужаются.

Есть еще так много такого, о чем он нам не говорит. Но тогда я вряд ли могу ожидать, что он придет и раскроет все планы и секреты Семьи. Мы всего лишь дети. Нам доверяют только дерьмо начального уровня, вроде работы няни.

— Я надеюсь, что ты прав. Мария и Тоби заслуживают некоторой свободы.