Не успеваю толком опомниться, как меня вталкивают внутрь. Консьерж, как выясняется, уже предупреждён на мой счёт, и мне остаётся только подняться на нужный этаж, гадая, насколько же всё плохо.

Неведение убивает, но не так сильно, как запах жутчайшего перегара, встретивший, как только я подошла к двери. Открывать уже пропадает всякое желание, правда, тревога не даёт развернуться обратно, и вскоре я вхожу в обитель зла.

В квартире стоит такой алкогольный смрад, что мы с Веней должны были умереть ещё на подступах, только поворачивать поздно. Бутылки, стоящие почти ровной батареей у стены, наталкивают на новые размышления, однако тишина по-прежнему вызывает нехорошие чувства.

– Эй, есть кто живой?

– М-м-м… - доносится откуда-то из недр этого пентхауса.

Эль возлежит на диване посреди гостиной, в одних домашних штанах. Одна нога упирается в пол — видно, для равновесия. Мышцы слегка волосатого пресса привлекают внимание против воли, но так я хотя бы вижу, что он ещё дышит, и подхожу ближе.

– Вот нахрена, скажи мне, ты ушёл в запой? Думаешь пить — идеальное решение всех проблем?

– Я не пил, это порча, - хрипло отзывается гад.
– Меня сглазили

В этот момент в глубинах необъятных апартаментов раздаётся глухой стук, будто что-то упало, и меня начинают терзать смутные догадки.

– А там ещё кто?

Клянусь, если там девка, я его просто добью.

– Валера, - неопределённо машет рукой в сторону шума, так и не открыв глаз.

– Прекрасно.

Кладу пса на пол и иду в сторону кажется, ванной, обнаруживая источник.

Валера тем временем не стесняется. Он стирает. Еноты вообще это дело любят, вот и новый жилец пентхауса и конкретно этой необъятной ванной старательно замачивает всё, что попадётся в лапы, в тазик. Бутылки с шампунем, мыло, жёлтую резиновую уточку…

Но я подозреваю, что он просто смывает следы какого-то преступления, а оно точно имеет место быть, судя по тому, как моя пятая точка просто чует неприятности.

– Продолжай, - любезно разрешаю зверьку делать своё дело, надёжнее запираю дверь и возвращаюсь к страждущему, пытаясь сохранять спокойствие, хотя я точно уже на пределе.

Хочется задать много вопросов по поводу происходящего, но тут сталкер видно ложится на пульт, и телевизор врубается на новостном канале, где в правом углу я вижу очень интересные кадры похищения. Не верю, но менее правдивыми они не становятся.

– … Этот мужчина в костюме Деда Мороза проник в торговый центр и, дождавшись закрытия, украл енота. Почему именно енота, и кто он, полиция так и не смогла выяснить, но для кого-то Новый год теперь точно станет символом свободы.
– Даже ведущая едва сдерживает смех, но я не знаю, как реагировать на замаскированного и явно подвыпившего деда, который спокойно ворует живность, отсалютовав камере.

– Как это вообще случилось?

– Ты хотела енота.

– И ты его сп…ёр?

Пожимает плечами, будто это вообще пустяк.

– Он просил освободить его. Даже у политических преступников условия лучше, чем у этих животных…

– Что ты такое, а?
– стону, едва сдерживаясь, чтобы не прибить его, но тут лохматый чёрт открывает глаза и долго смотрит на меня из своего положения.

– Зачем ты здесь, птичка? Неужели мистер десять лямов тебя не впечатлил?
– ему жутко плохо, и это видно невооружённым глазом.
– Пришла нас сравнить?

Нет, я его точно убью…

– О тебе друг беспокоится, ты, идиотина!
– ударяю его кулаком в плечо, а у самой слёзы накатывают.
– Если себя не жаль, так пожалей тех, кто о тебе переживает!

Сразу вспоминаю, как едва вытащили одного придурка, которого мы едва не потеряли из-за его глупой уверенности, что алкоголь решит все проблемы. И это воспоминание добивает окончательно, прорывая ту плотину, которая надёжно сдерживала все мои эмоции за барьером.

Теряю бдительность, и меня опрокидывают на диван, а потом так стремительно подминают под себя, что я только диву даюсь, откуда вдруг эта перемена.

– Правда обо мне переживаешь?
– дышит своим перегаром, придавливая своим телом, и я не могу выбраться.

– Отпусти! Отпусти меня, алкаш! Ненавижу запах алкоголя, и тебя ненавижу!
– пытаюсь освободиться, только для страдающего похмельем он слишком сильно держит мои руки.
– Зачем ты вообще появился в моей жизни?

Вырываюсь, делая себе только хуже. Ощущаю его возбуждение так сильно, что замираю, распятая под ним, а дыхание тут же сбивается. Сражаемся взглядами, и это похоже на взрыв двух столкнувшихся метеоритов в космосе. Неизбежный. Яркий. Смертоносный.

– Птичка, - горячо дышит в шею, чуть прикусывая кожу и вдруг начинает медленно двигать бёдрами, а я проклинаю слишком тонкую ткань легинсов, потому что это слишком.
– Зря ты пришла. У пьяных нет чувства меры, знаешь ведь?