– Почему? Почему он так поступил?

– Забудь о нём, - почти приказывает, а я всё ещё пытаюсь осознать, как чуть не влипла.
– Мы уходим.

– Мои вещи…

– Разберёмся.
– Срывает с меня браслет, кидая его на пол, а после снова смотрит в глаза.
– Проведи со мной этот вечер.

– Потому что Вы меня купили?

– Нет, потому что я спрашиваю тебя.

Именно этим они с Элем и отличаются. Тот не просит — он просто делает, а я в этот миг со всей чёткостью понимаю, почему сталкер так завладел моим вниманием. И это бесит, ведь он завладел моим вниманием. Засел в голове навязчивой мелодией, не собираясь оттуда вылезать.

– Хорошо, - тихо роняю.
– Для начала, я хочу уйти.

Без слов сжимает мою ладонь, продолжая движение и на ходу кому-то пишет.

Не знаю, о чём и с кем он там общается, но стоит спуститься на первый этаж, никто нас не задерживает — никого попросту нет вокруг, будто все вымерли. Мне на плечи опускается чужое тёплое пальто, и лишь когда мы оказываемся на свежем морозном воздухе, тревога немного отпускает.

– Куда ты хочешь поехать?
– спрашивают меня, едва мы добираемся до его машины.

А я ничего не хочу так, как быть подальше от этого места и лучше в одиночестве, подальше от очередного разочарования.

Но не только это занимает мысли.

Константин Евгеньевич так близко, что мне ничего не стоит его коснуться. Это иррациональное желание всё сильнее нарастает, стуча в ушах пульсом, пробуждая к жизни дурацкий порыв.

У меня секунда на раздумья, и я пользуюсь ей, подаваясь вперёд. Дотягиваюсь до чужих губ, едва замечая нахмуренные брови, но этого хватает, чтобы мужчина всё понял, забирая инициативу.

Обнимает, притягивая к себе, углубляет поцелуй, однако я не падаю в бездну, как ожидала. Меня не поглощают эмоции, не выкручивает суставы от той, почти забытой нежности, с которой он всегда ко мне относился.

Нет.

Струны моего сердца больше не послушны его чутким пальцам, а тело уже не отзывается на прикосновения так, как прежде, и это ещё один дурной знак. Похоже, и правда отболело, вот только организм подвергся атаке совсем другого вируса. Гораздо сильнее и настойчивее. Коварнее.

Бородатее.

– Простите, - сама не знаю, за что извиняюсь, отшатываясь.
– Но можете просто отвести меня домой?

Кажется, он и сам сейчас не в том состоянии, чтобы ехать куда-то ещё, поэтому кивает.

– Да.
– Дыхание сбито, но уже вскоре Константин Евгеньевич берёт себя в руки.
– Садись.

Не знаю, где берутся силы переставлять ноги, но когда усаживаюсь в салон, и мы трогаемся, я замечаю у входа знакомую фигуру. Он неподвижно стоит, глядя нам вслед, вот только у меня внутри сплошная горечь и сожаления, чтобы об этом переживать.

Я снова позволила себя обмануть.

Привыкать к мысли, что меня опять окунули в реальность, не хочется, но находиться наедине с учителем в одном пространстве и почти молчании ещё хуже. Мой дурацкий поступок до сих пор давит, несмотря на то, что я вроде как разобралась со своими чувствами, правда, спокойствие от этого никак не наступает.

– Почему ты больше не поёшь?
– внезапно он разбивает тишину.

Вздрагиваю, не готовая вообще ни о чём разговаривать, но к такому вопросу, тем более, от него, не готова совсем.

– Перегорела, - односложно отвечаю, но Константин Евгеньевич если и собирается что-то сказать по этому поводу, то передумывает.
– Так случается.

Снова молчим, но теперь после его вопроса мне хочется закричать. Просто открыть рот и завопить во всё горло, потому что он прекрасно знал, как я любила музыку. Поддерживал так, будто был моим самым преданным фанатом после мамы, и у меня опять грудь разрывает от боли, от которой не получается избавиться.

Слава богу, ему хватает такта не продолжать этот разговор, и пока я любуюсь огнями вечернего города, превращённого в новогоднюю сказку, мы пусть и медленно, но добираемся до моего дома.

– Спасибо Вам за сегодня, - едва не отрываю ремень безопасности, стремясь оказаться подальше, но тот заедает, и Константин Евгеньевич оказывает посильную помощь, слишком медленно отстёгивая меня, а ещё слишком близко наклоняясь.

– Не связывайся больше с этим человеком, - предостерегает вполголоса, наконец, отстраняясь, а у меня окончательно включается мозг.

– Вы, конечно, всегда давали дельные советы, но в этот раз я как-нибудь сама, - улыбаюсь ему, чувствуя чужую злость всей кожей, только она не трогает, как и взгляд, раньше способный пригвоздить меня к месту.