Шрифт:
Село Глинищи, как я понял из надписи на табличке, мы проехали минут через десять. Довольно скоро в рации затрещало, майор снова взял трубку, что-то выслушал, снова вызвал управление и сказал:
— «Тоёта Королла» госномер А-Эс-Эн… чего? Ну пусть А-Цэ-Аш… тридцать два двадцать три… Ладно, подожду… Давайте потихоньку, я запишу… Шульга Сергей Карлович… чего?… А-а, Карпович… А где работает?.. Ладно, ещё подожду… АО «Мак», младший менеджер. Ну спасибо, дочка…
Положил трубку, повернулся к нам:
— Ребята, а что оно за птица такая — «младший менеджер»?
— А что угодно, хоть дворник, — сказал я.
— Или киллер, — добавила Ася.
— Вот оно как, — глубокомысленно сказал майор. Надолго задумался, потом вдруг повернулся ко мне: — Слушайте, ну объясните мне, чего вы работаете на Слона? Знаете ведь, что это преступник! Колыма по нем плачет!
— Колыма теперь за границей, — буркнул я.
— Ну не Колыма, так Желтые Воды. Нет, правда, вы же люди порядочные!
— Дубов два раза спас нам жизнь, — ответил я, может быть, излишне резко. — И пока он от нас ничего преступного не требует, мы его заказы выполняем. Порядочные люди добра не забывают.
— А на третий раз потребует — и напомнит, что порядочные люди добра не забывают.
Я промолчал.
А Илья Трофимович продолжал:
— Есть такая старая байка: летел зимой воробышек по небу, прихватило его морозом, упал на дорогу, лежит, помирает. Шла мимо корова, шлепнула на него лепешку. Отогрелся воробышек в навозе, повеселел, нос на волю высунул, зачирикал. А тут кошка, лапкой его выудила — и сожрала. И мораль в этой байке такая, что не всякий, кто на тебя нагадил, тебе враг, и не всякий, кто тебя из дерьма вытащил, тебе друг…
Он замолчал, а я машинально закончил:
— И если уж сидишь в дерьме по уши, так не чирикай…
Все было сказано, и снова в машине стало тихо, теперь надолго. Минут через десять Ася вздохнула:
— Курить хочется… Угостили б арестантов, гражданин майор…
— Я не курю. А вам если уж невтерпеж, так в пакете ваше курево лежит, травитесь на здоровье. Кури уж и ты, Максимка, ради такого случая, а то уши попухнут… И как там наш приятель Шульга, едет?
— А куда ж он денется, дорога-то одна.
Младший менеджер АО «Мак» Сергей Шульга по кличке Шульц честно проводил «Волгу» до самого УВД, посмотрел, как она скрылась за серыми железными воротами, подождал с полчаса, пока на него не начал коситься караульный милиционер в застекленной будке у ворот, и поехал обратно в Дальний Кут. Конечно, он не мог увидеть, как с другой стороны квартала, от ведомственной милицейской больницы, отъехал невзрачный «Москвич» с красным крестом на лобовом стекле — на таких ездят по вызовам врачи.
Нас довезли до дому, до самого подъезда. Мы поднялись к себе на второй этаж, вошли в квартиру, Димка аккуратно закрыл дверь на оба замка, положил бумажный мешок на тумбочку и сказал:
— Х-ху…
Я остервенело сдирала с себя шубку и сапоги, мечтая добраться до ванны.
— Непростой мужичок этот Казьмин… — пробормотал Димка. Вынул из кармана визитную карточку, прочитал: — «Казьмин Илья Трофимович, капитан милиции». Видно, майора недавно дали, а карточки остались старые.
— И замашки тоже, — сердито бросила я. — Это он по дороге ласкового и безобидного из себя строил, а ты вспомни, как там, в райотделе, рычал и пистолетом в нас тыкал! Все они сволочи!
— А может, не все? Ты представь себе, что творилось бы, если бы все они были купленные!
— Оптимист! Чего ещё представлять, посмотри в окно!
— Ох, Аська, боюсь, это ты оптимистка…
Глава 37
Сколько человеку нужно?
Двадцать седьмого февраля в конце заседания «расширенной тройки» бригадир Алексей доложил:
— Борис Олегович, ваше поручение по клубу «Комфорт» выполнено. Получены материалы, подтверждающие общение господина Лаврентьева со всеми пятью фигурантками, указанными в предварительных данных, — и аккуратно разложил на столе большие цветные картинки.
Дубов взял одну в руки, всмотрелся:
— Я не пойму, это что, с экрана снято?
— Не совсем. В «Комфорте» на входе камера обычная, не цифровая. Мы оцифровали и распечатали на цветном принтере. Пробовали просто сфотографировать, но вышло хуже.