— Ари, — сказал он после неловкого молчания принимая новую форму общения — спасибо, что пришла. После того, как я вел себя по-свински, ты могла бы отказаться, и я не стал бы тебя винить.

Она и не подумала облегчать его страдания.

— Прости. Я… я ужасно поступил. — Он жалобно взглянул на нее. — Понимаешь, мне еще никогда не приходилось извиняться вот так, но сейчас я очень прошу — прости меня.

Ари улыбнулась, и эта улыбка стала зарей на темном небосводе его отчаяния. Всю дорогу до парка он мучил себя самыми разными страхами и сомнениями, думая о том, как они встретятся. Когда он связался с ней, голос в динамике излучал антарктический холод, не предвещая ничего хорошего. Но эта ее улыбка разом прогнала все темные мысли.

— Спенс, я же беспокоилась. Но, конечно, и сердилась тоже. Но больше все-таки беспокоилась.

— Я вел себя, как осёл, когда сбежал из ресторана. Даже не знаю, что на меня нашло. Прости…

— Всё, простила. Что там у тебя такого срочного приключилось?

Он усадил ее на скамейку и подозрительно огляделся, словно ожидал увидеть в кустах шпиона. Ари заметила, что от волнения Спенс покраснел. Она закусила губу.

— Да что с тобой приключилось, Спенсер?

— Я нашел доказательства того, что не сошел с ума!

— Все равно тебе придется кому-то рассказать, — в голосе Ари не слышалось и намека на панику или испуг. — В одиночку тебе не справиться…

К этому времени они давно уже перебрались в библиотеку директора станции. Тарелка с бутербродами стояла нетронутой на низком столике перед ними. Спенс блуждал взглядом по корешкам книг, словно надеялся отыскать такое название, которое подскажет ему дальнейшие действия.

— Ты же понимаешь, — наконец проговорил он, — мне нужно время, чтобы разобраться с этим. Многих деталей пока не хватает.

— Мне это не нравится, Спенс, ты собираешься просто сбежать. А ситуация не кажется безопасной.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Все будет хорошо, — не очень уверенно произнес он. — Я просто хочу ненадолго исчезнуть, вот и все.

— Почему ты думаешь, что тот, кто вмешался в ход твоего проекта, на этом остановится? Ты под угрозой, Спенс. Ты рискуешь!

А что он мог ответить? Он и сам об этом думал, и не раз.

— Ари, но оставаться сейчас — это еще больший риск. Это хуже.

Ари поняла, что он уже все решил, и теперь сидела, забравшись в кресло с ногами и сцепив руки на коленях. После долгого молчания она сказала:

— Я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать! — с энтузиазмом воскликнул он. — Был бы другой способ, я бы обязательно им воспользовался. — Он разулыбался. — Но я же ненадолго. Я скоро вернусь.

— Да, конечно, три с половиной месяца — это не срок. Я просто привыкла к тому, что ты рядом. — Она слегка покраснела.

— Я вернусь, и мы продолжим с того места, на котором остановились, обещаю. — Он посмотрел на нее исподлобья. — А если бы я остался, я бы тебе надоел, и ты бы уже не так хотела, чтобы я был рядом. Так, может быть, даже лучше.

— Может, ты и прав. Возможно, так и в самом деле будет лучше. — Она быстро отвернулась.

Спенс подался вперед и осторожно коснулся ее плеча.

— Ты плачешь?

— Вот еще! — фыркнула она. — У меня просто аллергия на прощания.

Спенс тронул ее за подбородок и нежно повернул лицом к себе. На щеке блестел влажный след от слезинки. Он смахнул его кончиком пальца, наклонился и бережно поцеловал Ари.

— Это за то, что скучала по мне, — застенчиво сказал он.

Ари улыбнулась, вытирая ладонью глаза.

— Ну вот, теперь никаких секретов, правда? — Он почувствовал, как под ее взглядом как воск в огне. — Только давай поосторожнее, Спенс. Не позволяй, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Я не… — сдавленно прохрипел он.

— Я буду молиться за тебя. Каждый день. — Она сложила руки бессознательным жестом. — Я молилась за тебя с тех пор, как мы встретились.

Ощущение было такое, словно он стоял под теплым душем. Кожу покалывало от странного возбуждения, а сердце гулко стучало в груди. Ему захотелось сказать, что он тоже будет молиться за нее. Только ведь это будет неправда. А он не хотел обижать ее искреннюю веру. Сам-то Спенс считал себя неверующим, но с уважением относился к убеждениям других.

— Спасибо, Ари, — сказал он. — Никто еще не говорил мне такого раньше.

Они долго сидели молча. Наконец, он неловко поднялся на ноги и сказал:

— Я лучше пойду. Дел много, особенно если учесть, что я собираюсь отбыть завтра вечером.

— Мы увидимся перед отлетом?

— Надеюсь, что да. Я зайду перед тем, как спущусь в стыковочный отсек. Я же смогу зайти?

— Да, твой допуск зарегистрирован. И никто, кроме капитана Сальникова, не знает, что ты улетаешь.

— Отлично!