Дети взахлеб тараторят, тащут мне наперебой атрибуты своего досуга: меч, как в майнкрафт, руку Айронмэна с шевелящимися пальцами, рисовальную доску с подсветкой и неоновыми красками... Вываливают свое добро на мои колени, чуть ли не закапывая живьем. Большая электронная гитара при ближайшем рассмотрении оказывается липкой. Когда мои руки натыкаются на грифе на нечто вязкое, похожее на подсохшее варьенье, прошу показать, где тут у них ближайшая раковина.

Паша, подхватив меня за правую руку (в левой у меня зажата гитара), тащит меня в противоположную часть этажа.

Здесь стоит плита, которую не сразу замечаю – она ведь тоже будто обшита шпоном и сливается с интерьером, крепкая, дубовая столешница, плавно перетекающая в деревянную раковину. И только железный кран, торчащий из стены, намекает, что эта кухня родом из нашего столетия. Прошу детей снабдить меня тряпочкой и мы вместе оттираем гитару, а я заодно и руки.

Затем, не в силах больше терпеть этот хаос, обещаю мальчишкам игру на улице. Но прежде, чем приступить к новому занятию, нам придется убрать старые игрушки на место. Объявив детям расклад, приступаю к уборке, поминутно советуясь, что куда ставить. Мальцы потихоньку подтягиваются и вовлекаются в наведение порядка.

Когда все игрушки отправлены на отдых в коробки, хватаю мяч и мы мчимся на улицу. Играем в собачку, и собачка, разумеется, я. Намеренно из рук вон плохо ловлю мяч, и дети наслаждаются своим превосходством. Вскоре меняем игру и резвимся дальше, но принцип остается такой же: я даю им выиграть, но делаю вид, что очень расстраиваюсь.

По моим подсчетам мы прыгаем-бегаем на свежем воздухе уже больше двух часов. Спасибо тренированному Катиному телу, я выдерживаю эту нагрузку, почти не запыхавшись. И все же Ольга говорила про пол часа, а уже близится время обеда.

Идем с парнями узнать у мамы, не помочь ли ей с обедом. Застаем ее перед мольбертом, в просторной мастерской. Окна выходят как раз на ту полянку, на которой мы только что играли с детьми. Здесь то ли бардак, то ли творческая стихия разбушевавшейся Музы. Все поверхности, от столов до подоконников и шкафов густо завалены какими-то тюбиками, тряпками, палитрами. Резко пахнет краской, какими-то химикатами и я невольно морщу нос. Ольга, заметив наш приход, растерянно интересуется:

– Неужели уже прошло пол часа?

– Как минимум четыре раза, - подтверждаю я.

– Мам, что на обед? – спрашивает Иван.

– Давай сосиски с макаронами! – предлагает Паша.

Отправляемся на кухню всей кампанией. Готовим вкусный, простой обед. Пока обедаем, я пытаюсь выпытать у Ольги хоть что-нибудь о детском расписании и о ее ко мне ожиданиях. Но, кажется, ее главное ожидание – чтобы я присматривала за детьми, разруливала их споры и конфликты и не давала им друг друга покалечить. Какие занятия? Какое расписание? Лето ведь! Пусть детки отдыхают! Понимаю, что мне самой придется составлять план, что вполне меня устраивает.

Когда дети наелись, Ольга разрешает им посмотреть мультики, а мне предлагает попить кофейку, поболтать за жизнь.

Я не слишком рада этому предложению. Хоть она и выглядит милой и пушистой, но иногда в ее серых глазах проскакивает нечто пытливо-прозорливое, будто сканирующее собеседника на предмет инородных, нежелательных мыслей.

Мне кажется, она сейчас не болтать со мной настроена, а считывать мою подноготную. Это, конечно, ожидаемо с учетом обстоятельств, но все же напрягает, как на экзамене. Вздыхаю и сажусь держать перед ней ответ.

– Скоро муж придет, - вздыхает Ольга и, с наслаждением зажмурившись, отпивает глоточек кофе из бело-синей гжелевой чашки.
– Хочу успеть с тобой до его прихода познакомиться. В нормальной атмосфере, без нервов. А то эти наши мужчины вечно, как вернутся домой, начинают: «Где мой обед, женщина? Где мои тапки? Где моя газета?»

Она забавно кривит носик и спрашивает:

– У тебя тоже так?

Мотаю головой, смеюсь:

– Нет, таких фраз не припомню. Вы со мной хотите поговорить наедине, чтобы решить, подхожу ли я на роль няни?

– Ой, да оставь эти выканья кому-нибудь другому! Со мной можно по-простому, на ты! У нас не такая уж большая разница в возрасте!

Я качаю головой, вовсе не в восторге от этого панибратства.

– Если вы меня не возьмете на работу, то с удовольствием буду общаться по-простому! Но к потенциальному работодателю предпочитаю обращаться на вы.

– Слушай, ты какая-то слишком правильная для меня! А вообще, знаешь, что? Ты угадала! Это я принимаю решение насчет няни. Муж-то думает, что он главный, но на деле я. Мы ведь, женщины, шеей работаем: куда голову повернем – туда голова и смотрит.