Если он и сказал что-то еще, Вайолет не знала. Вместо этого, все, что она знала, это кончик стрелы на ее коже — яркий и горячий, как железо, выходящее из бушующей кузницы. Хотя позже она поняла, что все это произошло менее чем за секунду, ей казалось, что это длилось целую жизнь или даже больше. Наконечник стрелы. Яркая вершина боли. Ее кожа вздулась, а затем вспыхнула вокруг наконечника стрелы, словно проглотив ее целиком. А потом стрела стала частью ее. Или она была частью стрелы. Она упала на спину, как гарпун, когда боль распространилась от плеча через грудь вниз по позвоночнику. Она почувствовала еще один укол боли в левой ноге.

Затем — рев дракона.

И яркое облако света над ее головой.

И в эти последние секунды перед тем, как потерять сознание, Вайолет показалось, что она увидела, как земля отскочила в сторону, и тропа, стена, лес, даже огромный сияющий дракон — все закружилось в воздухе, пока, наконец, темнота не закружилась вокруг них, и она исчезла.

Я должен признаться, мои дорогие, что храбрость этих двух детей так ослабила меня. Интересно, был ли я таким в молодости? Так готов действовать, так готов начать сопротивление неописуемой силе? Увы, думаю, что нет. Я, который должен был рискнуть небом и землей, чтобы защитить эту дорогую девочку и этого дорогого мальчика, обнаружил, что меня просто тянет за ними… мои пятки волочатся по земле.

Мне стыдно даже думать об этом.

После того как Вайолет вышла из комнаты, я сел на стул у камина, взялся за ручки и обхватил лодыжками ножки, стараясь не шевелиться.

— Есть предел моей храбрости, Деметрий, — начал я, но Тетушка фыркнула.

— Нет никаких ограничений. Вы не можете поставить забор вокруг ничего. Если ваша храбрость не существует, то мы не можем ее ограничить, не так ли?

— Это не совсем справедливо, Тетушка, — сказал Деметрий.

— Ты и половины не знаешь, мальчик. — Мот вскарабкался мне на колено и ткнул пальцем в лицо, словно это было оружие. — Мы уже давно наблюдаем за этим дураком. Использует истории, чтобы надуть себя, истории, чтобы разбить людей, и истории, чтобы не делать правильные вещи, когда придет время. Сказать, что у него храбрость блохи, было бы оскорблением для блох.

— Как бы то ни было, меня нельзя просить сражаться. Могу сказать, что мой рассказ об этой битве будет, скорее всего, более славным, чем сама битва…

Тетушка в ярости пнула меня по голени, а Мот и Нод разразились криками.

Деметрий вздохнул.

— Король назначил тебя регентом, а это значит, что именно ты будешь руководить военным советом, а значит, судьба королевства в твоих руках. Твоих, Кассиан. Ты когда-нибудь рассказывал историю, в которой не было бы короля, идущего в бой ради своей страны? Нет. Таких нет. Впервые в жизни, Кассиан, ты сделаешь что-то важное. И история, которую ты расскажешь об этой битве, будет реальной.

— Это была прекрасная речь, сынок, — сказал я надменно. — Но тебе придется самому убеждать генералов. Я не стану говорить им, чтобы они помирились с армией Горного короля. И уж конечно, я не буду тем, кто сообщит им, что существо, в которое они не верят, предупредило нас о проделках существа, о котором они никогда не слышали.

— Но бог сказал…

— Тебе. Не мне. Я останусь у огня. Это мое профессиональное право и ответственность.

Деметрий покачал головой.

— Отлично, — сказал он. — Нод? Если ты не возражаешь…

В этот момент я почувствовал, как что-то прыгнуло мне на плечо. Я почувствовал, как большие пряди моих волос обвились вокруг маленькой руки и маленькой ноги, и почувствовал что-то очень острое и очень холодное на пульсирующей жилке на моей шее. Я сделал движение, чтобы отмахнуться от бедного Нода, но был вознагражден внезапным увеличением давления от лезвия на моей шее и кулаками, дергающими меня за волосы.

— Не в моем характере убивать людей, — прошептал Нод мне на ухо. — Не заставляй меня делать то, о чем мы оба пожалеем. Опусти руки, пожалуйста.

— Дорогой Кассиан, — произнес Деметрий официальным тоном с низким поклоном, — я ужасно сожалею, что до этого дошло, правда. Но мы должны сделать то, что должно быть сделано. Встань, Кассиан, и созови собрание. Ты должен обратиться к совету. Бог сказал, что атака начнется с первыми лучами солнца, а это значит, что мы все должны быть готовы.

И прежде чем я успел возразить ему… прежде чем я успел сказать хоть что-то благословенное… Деметрий открыл дверь, окликнув стражников в коридоре.

— Регент Кассиан, заместитель короля, желает провести военный совет. Немедленно. Предупредите необходимый персонал и проследите за их прибытием. — На мгновение он заколебался, но только на мгновение. Он был так силен, так повелителен, что стражники тут же отдали ему честь. (В то время я думал, дорогие мои, что это было влияние бога, что, возможно, божественное вещество все еще оставалось на нем после того, как он провел время внизу, в сердце замка. Но нет. Деметрий всегда был таким. Я просто был слишком слеп, чтобы увидеть это.) Четверо поспешили прочь, чтобы собрать необходимых людей, в то время как еще двое ждали по стойке смирно, чтобы сопроводить меня в гостиную, превращенную в военную комнату в восточном крыле замка.