Ее лоб морщится, как это бывает, когда она напряженно думает. Через мгновение она смотрит на меня и кивает.

— Договорились.

Эллисон добавляет.

— Хорошо, очень хорошо. Вы двое очень хорошо общаетесь друг с другом и позволяете своим голосам быть услышанными. Я хочу, чтобы вы оба поработали над тем, чтобы ваша сексуальная жизнь стала такой, чтобы она не мешала отношениям, учебы, работе или даже повседневной деятельности. Я знаю, что в прошлом у вас двоих была очень активная сексуальная жизнь.

Активная не описывает то, что мы делали. В наши самые худшие дни мы редко выходили из спальни. Это было всепоглощающим делом. Мы просыпались. Пили. Трахались. Спали. Изредка ели. Это было одновременно лучшее и худшее время в моей жизни.

— Думаю, каждый из вас готов к переменам, — продолжает Эллисон. — И это начинается сейчас.

17. Лили Кэллоуэй

.

После экзамена по статистике я получила еще одно подстрекательское сообщение. На этот раз Неизвестный стал немного креативнее и назвал меня бродяжкой и хуесоской. Это немного иронично, ведь я только что умоляла Ло на терапии позволить мне ему отсосать. Но кроме этого, эти тексты начинают разрушать меня. Того, кто сказал, что палки и камни сломают кости, а слова никогда не причиняют боли (отсылка к словам песни Stickes and Stones – Babyshambles), очевидно, никогда не дразнили или оскорбляли.

Сегодня мы встречаемся с Коннором, чтобы поговорить об открытиях частного детектива. Я планировала поговорить о новых сообщениях с Ло и Коннором, но после инцидента с Мейсоном на парковке думаю, что раскрытие моих сообщений только приведет Ло в ярость. А я не хочу, чтобы он начал всё Халк-крушить или дошёл до пьянства. Надеюсь, у Коннора есть зацепка на этого парня, и мы сможем выяснить, чего он хочет.

Я бросаю рюкзак на кровать и спешу в ванную, чтобы хотя бы причесаться перед отъездом. Когда я распахиваю дверь, то обнаруживаю Ло у раковины, закручивающего крышку на бутылочке с таблетками. Должно быть, это Антабус. Он сказал мне, что принимает лекарства, от которых ему станет плохо, если он выпьет алкоголь. Я горжусь им больше, чем он думает.

— Ты готов? — спрашиваю я, стараясь не придавать таблеткам большого значения.

Я смотрю в зеркало и чуть не умираю при виде своей прически. Я промучилась всю ночь, запоминая те старые экзаменационные вопросы. Принятие душа выпало из списка моих приоритетов. Мои волосы жирные, прилизанные и выглядят отвратительно.

— Почти, — Ло открывает шкаф для лекарств и берёт дезодорант.

Я принимаю смелое решение и включаю кран в раковине. Затем наклоняюсь над мраморным краем, изо всех сил стараясь просунуть голову в раковину и оказаться под струей воды.

— Какого черта ты делаешь? — спрашивает Ло, одновременно засовывая дезодорант себе под мышки. Он без майки, и я не могу смотреть на него слишком долго.

— Мою волосы, — говорю я ему.

Я протягиваю несколько мокрых прядей сквозь пальцы и уже собираюсь выдавить немного мыла на ладонь.

— Это не шампунь, — быстро говорит Ло.

— Ты что, мыльная полиция? И так пойдёт, — я снова тянусь к бутылке.

— Подожди, — говорит он.

Я немного приподнимаю голову и убираю несколько мокрых прядей с лица. Он возится в душе, а потом закрывает стеклянную дверь, выходя, с бутылочкой Herbal Essence в руке. Я протягиваю руку, выкручивая шею, чтобы не залить всю столешницу.

— Ты создашь здесь цунами, — говорит он, подталкивая меня обратно к раковине.

Мой живот ударяется о край столешницы, и я снова сгибаюсь, теряя поле вида из-за стены волос. Затем я чувствую его руки на своей голове, втирающие шампунь в кожу головы. Оу.

Это приятно.

Его пальцы разминают, бегают вверх-вниз и даже прижимаются к моей шее. Я никогда не думала, что массаж головы может быть таким чертовски приятным.

Я подавляю стон, но звук удовольствия вырывается наружу, как только он закрывает пространство между нами. Его тело прижимается прямо к моей заднице. Мы не занимались ничем, кроме миссионерского секса, с тех пор как он вернулся из реабилитационного центра, и я начинаю параноить, что анал находится в этом черном списке. Я хочу этого. Прямо сейчас, я думаю. Я, наверное, в меньшинстве девушек, которым нравится эта позиция. Но мне нравится теснота. Это другой вид оргазма, и я не могу отрицать, как сильно я хочу, чтобы это произошло.

— Ло, — мой голос звучит хрипло и жалобно.

Он отстраняется от меня, воздух заменяет его тело. Отказ причиняет боль, но я пытаюсь вспомнить, о чём мы говорили на терапии. Мне нужно взять себя в руки.

— Как прошел твой экзамен? — спрашивает Ло, вероятно, пытаясь отвлечь меня.

— Неплохо.

Я ещё не рассказала о том, что Себастьян снабжал меня старыми экзаменами. Не думаю, что Ло волнует, что я наполовину сжульничала, но не думаю, что он одобрит то, что Себастьян внедряет меня в свои интриги. Лучше избежать этого разговора.

— Так Себастьян действительно помогает? — спрашивает он с недоверием.

Он снова возвращает своё тело прямо за мной, и давление на мою задницу разжигает дикие мысли.

— Да, — бормочу я.

Я не могу попросить его о сексе. Он откажет. Я должна постараться расслабиться, чтобы он не отодвинулся, чтобы я могла насладиться тем, что это — он позади меня — слишком хорошо для слов. Я должна поверить, что этого достаточно... что мне не нужно больше.

— Так ты думаешь, что сдала?