Эви кладет свою ладонь в мою, я помогаю ей подняться. Мы соединяем наши пальцы, ее голова опускается на мое плечо, а с губ срывается нежный вздох.

Забавно, что счастье складывается из настолько простых вещей.

— Только не отдави мне снова ноги, — поддразниваю я, и девушка поднимает голову, во взгляде читается неприкрытая ностальгия.

— Я постараюсь. Но ты же знаешь, я слегка неуклюжий танцор, Диллс, — она смеется и, успокоившись, снова кладет голову на мое плечо, пока мы раскачиваемся под страстный ритм музыки.

— Кто вообще додумался выбрать песню Джастина Тимберлейка на выпускной? — тихо спрашиваю я, уткнувшись в ее волосы. — Нет, ну правда? — я останавливаюсь, и девушка ногой наступает на мою. — Ай.

— Это специально, — она поднимает глаза на меня и поджимает губы, — за то, что отверг Джастина Тимберлейка.

Я рычу и слышу ее приглушенный смех.

— Боже! Сначала Джейми, теперь Джастин Тимберлейк. Что у тебя за мания на парней с именами, начинающимися на букву «J» (Примеч. в англ. языке имена Джейми (Jamie) и Джастин (Justin) начинаются с буквы J (джей).

Вероятно, мне нужно изменить имя.

Но Эви не успевает ответить на мой вопрос, потому что я кружу ее и низко наклоняю назад. Ее шелковистые волосы каскадом падают вниз, а эта стройная шея так и манит прикоснуться к ней губами. Кожа источает аромат ванили, я практически пробую ее на вкус. Эви громко смеется, привлекая внимание парочки посетителей, которые начинают аплодировать.

— У нас появились зрители, Хоппер. Держись крепче, — говорю я, а затем кладу руки на ее талию и поднимаю в воздух, кружа по кругу. Аплодисменты становятся все громче, и какая-то из официанток — явно не наша — даже свистит.

Ставлю Эви на ноги. Ее щеки порозовели, а на губах появилась счастливая улыбка.

— Похоже, по итогу ты не такой уж и плохой танцор, — подмигиваю я, когда мы возвращаемся обратно в кабинку.

Эви, улыбаясь до ушей, наконец, с аппетитом принимается за еду.

Звонит мой телефон, я вытаскиваю его из заднего кармана. Разблокировав экран, вижу сообщение от Джордана:

«Привет. Я остаюсь у Джейми с горячей брюнеточкой. Наберу утром».

— Серьезно, — бормочу я. Эви замирает с картофелем фри, зажатым между губами, вопросительно смотря на меня.

— Что там?

— Это Джордан, — я печатаю «Развлекайся» и убираю телефон в карман. — Он сегодня останется у Джейми.

В ее глазах вспыхивает то же удивление, что и у меня.

— У Джейми? Зачем ему это?

Делаю глоток коктейля Эви, и арктический холод врывается в мое горло.

— Он там встретил кое-кого и хочет пообщаться.

— Вау, — она делает паузу, откусывая большой кусок чизбургера, — это так не похоже на него.

И Эви абсолютно права. Джордан не был бы Джорданом, если бы не проявлял осторожность. Он никогда не был безрассудным парнем, а это значит, что есть в девушке что-то особенное.

— Наверняка она применила черную магию, — шучу я, хватая кетчуп со стола и поливая им картофель фри.

— Оу, — Эви коварно усмехается, — уверена, она его околдовала, — девушка кидает в меня сладкий картофель, я бросаю его в ответ.

— Собираешься затеять обстрел едой, Эви Кармайкл? Если я не ошибаюсь, он не слишком хорошо для тебя закончился, когда мы проделывали это со взбитыми сливками в пятом классе, — взяв немного картофеля фри, я готовлюсь нанести удар, но останавливаюсь, когда она зевает. — Ладно. Покидаемся картошкой в другой раз. Ты устала. Давай-ка я отвезу тебя домой.

* * *

К тому времени, как мы добираемся до дома, Эви уже спит. Ее тихое дыхание заполняет пространство между нами. Я глушу двигатель и поворачиваюсь к ней. Волосы длинными мягкими волнами обрамляют ее лицо, а густые ресницы лежат на щеках. На губах застыла едва уловимая улыбка. Меня переполняет необходимость прикоснуться к ней, я провожу большим пальцем вдоль щеки, отчего Эви шевелится. Она не открывает глаза, пока мои губы касаются ее лба в нежном поцелуе.

— Эй, соня, — говорю тихо, и Эви, зевая, распахивает глаза.

— Думаю, я вымоталась, — улыбается она и со стоном потягивается.

— Да, — мысленно я возвращаюсь к ее родителям. — Эй, Эви, — я смотрю в лобовое стекло, не замечая ничего, кроме ее боли, и мое сердце словно пронзает иглой, — прости.

— Простить? Эй, — девушка дергает меня за рукав рубашки, требуя взглянуть на нее, — за что ты просишь прощения?

Наши глаза встречаются, и я говорю, не в силах скрыть боль в голосе:

— Я забыл о годовщине смерти твоих родителей, — признаюсь я. Чувство невосполнимой потери наполняет мою грудь, воспоминания о той ночи все еще свежи в моей памяти.